Копейчанка всю свою трудовую жизнь посвятила профессии токаря

Советские женщины времен Великой Отечественной войны. О них написаны книги, им посвящены поэмы, песни. А кажется, все еще мало, все еще недостаточно полно рассказано об их силе духа, о повседневном и, как тогда казалось, незаметном трудовом героизме. 

Это наши бабушки, матери, сестры. Не щадя сил, они делали все, чтобы обеспечить фронт тем, что требовалось для победы над врагом. Женщины сеяли и убирали хлеб, ухаживали за скотом, управляли машинами и  тракторами, спускались в угольные шахты,  вставали к станкам.

Я хочу рассказать о нашей землячке, которая всю свою трудовую жизнь, начиная с военных лет,  посвятила неженской профессии токаря. И при этом вырастила и воспитала пятерых детей и была награждена «Медалью материнства». Это Анна Гавриловна Четина, которой в этом году исполняется 90 лет. 

Сирота с рождения

Вторым ребенком, девочкой,  Василиса разрешилась в августе 1925 года, когда ее муж, участник  Первой мировой войны, уже три месяца как покоился на погосте. В селе Губернское Аргаяшского района все знали, что  Гаврила Корнилов прошел через германский плен и после того стал слаб здоровьем. Вдова осталась с четырьмя детьми на руках — двое от первой супруги мужа, умершей в родах еще до войны, да своих двое, старшему сынку всего 13  исполнилось.  Новорожденную  назвала Нюрочкой — так хотел почивший Гаврила. 

Без хозяина  жить в деревне тяжко. Сошлась Василиса Васильевна с одним, тот тоже, правда,  нездоровый был, изработанный весь, но все же, какой-никакой, а  мужик на подворье.

— Отчим, представьте, золото искал, — вспоминает Анна Гавриловна. — Помню, раскопает колодец или шурф какой и качает песок. Мне лет девять было, помогала. Расстилаем  кошму и просеиваем, просеиваем. И правда, к кошме пыль золотая прилипает, поблескивает, мы ее собираем. Бывало, грамма по 2 насеивали. Грамм стоил копейку. Так-то вот накопим, потом купим муки, материалу. А мама  у Шуваловых в работницах была, коров доила. Раскулачили потом Шуваловых. А в 36-м у нас в районе неурожай случился, голод начался. 

Старший брат Анны в то время уже жил и работал в Копейске. Приехали как-то в гости, а в избе — шаром покати. «Вот что, — сказала сноха Валентина, бойкая бабенка из соседней деревни Тетьняры. — Нюрку мы забираем, а вы, маманя, продавайте домик, коровку и тоже приезжайте, а то с голоду тут помрете». 

На новом месте

Так Аня Корнилова оказалась в шахтерском Копейске.  Пошла в третий класс. Училась  неплохо, но уж больно тихонькая была, рта боялась раскрыть. Вызвала учительница жену брата, попеняла ей, мол, что это девочка у вас такая забитая.  А та по простоте и отвечает: «Так чо с ней сделаешь, она и дома такая же, молчит, чисто бык».  

Вскоре из деревни приехала Василиса Васильевна с кое-какими деньгами, вырученными за дом и корову. Их хватило на  покупку жилья  барачного типа в поселке второго участка. Шло время, Анне исполнилось 15 лет.

— Жилось нам трудно, у мамы болели ноги, — рассказывает наша героиня. — Вот она и говорит: «Давай-ка, Нюрка, поработай».  В Челябинске жили какие-то родственники отчима, у них дети трех и пяти лет, меня к ним определили нянькой. Хорошие люди были, он инженер, она учительница. Помню такой случай, до войны еще. Иду я  из магазина, в бидоне молоко. И вдруг как где-то ухнет, то ли взрыв сильный, то ли что еще, потом говорили даже, метеорит где-то упал.  И что не к добру это, видать, война скоро… 

Они рано взрослели

Инженер этот действительно добрым человеком был. Видит, девка молодая, а не учится. Давай, говорит, устрою  на учебу. Но Анна вернулась домой, в Копейск, и сразу поступила в ремесленное училище.  Жили там ребята на всем казенном: кормили, одевали, спецовки выдали для практики.

Практику будущие рабочие проходили в депо. Сейчас Анна Гавриловна вспоминает, что это было в удовольствие: обучаться электросварке, даже котлы паровозов чистить. Какое-то чувство удовлетворения возникало: вот и мы, малолетки,  пользу стране приносим. Молодое поколение сороковых, в отличие от нынешнего, рано взрослело и гордилось своей принадлежностью к рабочему классу. 

Все для фронта

Когда началась война, Анна Корнилова  работала  в артели, что располагалась на месте нынешнего машиностроительного завода. Когда из Горловки стало поступать оборудование, приехали эвакуированные с Украины рабочие, она помогала ставить станки, возводить стены цехов. Не чуралась никакой работы.

— Я девка крупная была, крепкая, наравне с парнями работала, — рассказывает сегодня она. — Первые станки нового завода заработали прямо под открытым небом, стали выпускать продукцию для фронта. Тут же стройка и тут же станки гудят. Помню, Саша Кудрявцев был, молодой, но уже опытный токарь, включит станок, патрон крутится, и мы тут же, учимся пока что, вникаем, как и что. Вскоре  меня перевели в первый цех на большой-большой станок ДИП-400, валы обрабатывать. Потом на первый пролет поставили. Там мы мины делали, ходили заряжать их. На одной мине я написала краской «Анюта». Потом все думала, куда «моя личная»  мина попала, где по врагу шарахнет?

Работали по двенадцать часов, неделю в дневную смену — с 8 утра до 8 вечера, неделю — в ночь. Выходной — один день в месяц.

— Был у нас в военном цехе мастер такой со смешной фамилией Дураков, — вспоминает наша героиня. — Однажды  я нарезала резьбу на деталь, и вращающийся вал каким-то образом (голову я, что ли, опустила) захватил конец моего платка,  потянул.  Я быстро переключила  вал в другую сторону, вытащила конец платка. Мастер это видел, подошел ко мне и говорит: «Сообразила все же. А то бы быть тебе, девка, без головы».

Было, конечно, тяжело, но никто не жаловался, ведь бойцам на фронте еще тяжелее, под смертью ходят. Анна старалась выполнять и перевыполнять сменную норму, за это давали бесплатный талон в заводскую столовую. 

Жили надеждой

Есть хотелось постоянно. Бывало, пойдет Анна домой с ночной смены (а идти надо было напрямик до поселка второго участка километра два), по дороге нарвет крапивы, а дома мама похлебку из нее да из пшена сварит, все в желудке не так пусто будет. Правда, хлеба по 800 грамм давали рабочим, но все равно не хватало.

— Мама огородец небольшой садила, картошечку, редьку, бураки, — вспоминает Анна Гавриловна. — Так я, бывало, пойду на работу, вырву редьку и ем прямо на ходу. 

Двенадцать часов за токарным станком ежедневно — для молодой девушки испытание не из легких. Но молодежь жила верой и надеждой, что скоро войне конец. Уже в 1943 году завод стал производить в основном машины для угольной промышленности.   Анна обрабатывала детали врубовой машины ГТК-3.

Молодость брала свое. В обеденный перерыв то тут, то там слышались песни. Запевалой в первом цехе была «цветочница Анюта» — так  прозвали Анну за ее любовь к одноименной песне. После смены и гармошка находилась, ребята и девчата  плясали, не жалея  ног. А то и в городской сад наладятся, где летними вечерами на деревянной площадке устраивались танцы, играл духовой оркестр.  

На «мирные рельсы»

Май выдался теплый и солнечный. Заканчивалась ночная смена, и тут по пролетам цеха пронеслась весть: конец войне! Сколько было радости, вспоминает Анна Гавриловна. Сразу после смены все вышли на демонстрацию. Какая там усталость — всюду веселье, звуки гармошки, кто смеется, кто плачет.  Это был настоящий, огромный, выстраданный людьми праздник. Ведь и они, заводчане, внесли свой достойный вклад в общее дело разгрома ненавистного врага.

Анна продолжила трудиться на токарном станке, обтачивала детали к горно-шахтному оборудованию. Забегая вперед, надо сказать, что  она осталась верна своей рабочей специальности всю жизнь, трудилась токарем до самой пенсии и еще два года после выхода на пенсию.   Ее стаж на производстве — 38 лет. 

Какое оно, женское счастье?

… Молодость будоражила кровь. А тут стал за девушкой  ухаживать приезжий парень Михаил Четин, фронтовик, прошедший всю войну. После Победы он приехал в Копейск да так здесь и остался.

— Вот привязался ко мне, как репей, — улыбается Анна Гавриловна. — А мне он не нравился — невысокий ростом, рябой.  Правда, грамотный, до войны закончил в Перми педагогический техникум. Он у нас мастером ОТК был. Проходу не давал. Я маме говорю: «Он же рябой, некрасивый».  А она: «Да ты сама только маленько  покрасивше.  А мужиков нынче мало, вон сколько на войне проклятой поубивало».  Когда он насмелился мне объясниться, спросил, можно ли прийти к нам домой, я ему и ответила: «Ищи адрес: избушка на курьих ножках». Не понимала, глупая, что адрес-то мой ему в цехе узнать — невелика трудность. Вот прихожу как-то вечером с работы, а он уж тут у нас сидит, чай с мамой пьет. 

В народе говорят: стерпится-слюбится. Сейчас, с высоты прожитых лет, Анна Гавриловна признается, что хорошо она с мужем жизнь прожила. Дом просторный построили, пятерых деток народили да вырастили — четыре дочки да сына.  Малышей помогала выпестовать Василиса Васильевна, пока Анна трудилась за токарным станком. 

Жизнь идет своим чередом. В 1974 году не стало Василисы Васильевны, в 1991-м — мужа Михаила Леонтьевича. Выросли дети, создали свои семьи. Старшая Нина закончила пединститут и живет с мужем в Петропавловске, приезжают в гости.  Сын Геннадий, отслужив срочную, остался в Красноярске (увы, вот уже три года как Анна Гавриловна  оплакивает его уход из жизни). Младшие же три дочери живут в Копейске, часто навещают маму, во всем помогают.  У нашей героини 12 внуков, 22 правнука и уже два праправнука. Не прервется род!

…В уютной квартирке светло и уютно. Большой плазменный телевизор, на полу мягкий ковер, на стенах — многочисленные фотографии детей, внуков, правнуков.  Сама хозяйка, не по возрасту шустрая, потчует гостью ароматным чаем, с гордостью показывает свои награды, в числе которых самая дорогая — «За доблестный труд в годы Великой Оте-чественной войны 1941-1945 гг.»  За доблесть  медали на фронте давали, а ее фронт, ее передовая линия была — токарный станок.