Воспоминания копейского ветерана боевых действий в Афганистане.

— Там все другое: небо, вода, камни, трава, — погружаясь в воспоминания, как в зыбкую трясину, говорит Андрей Пастухов. — Там все чужое. И где-то далеко-далеко — твой дом. Там, под солнцем Афгана, как минимум надо было перетерпеть, как максимум — постараться выжить.

Делово, но без горячки

В стихотворении «О погибшем друге» Владимир Высоцкий пишет: «Всю войну под завязку я все к дому тянулся. И хотя горячился, воевал делово». У Андрея Пастухова, двадцатилетнего сапера горного батальона 181-го мотострелкового полка имени героя Советского Союза Анфиногенова (подорвал себя в бою гранатой вместе с окружившими его душманами), служба протекала не совсем по Высоцкому. Да, к дому тянулся и воевал делово, но… не горячился. Сапер ошибается только раз, и тут не до горячности. Какая уж горячка, если работаешь с миной, как с живым существом. Сержанту-саперу Андрею Пастухову уже случалось обезвреживать мины-«растяжки», мины-«закладки», но «итальянка-«ТС-6,5», симпатичная, можно сказать, «красивая», обнаруженная в капонире, встретилась впервые. Случилось это на позициях батальона, выдолбленных в горном отроге перевала Саланг, по охране «дороги жизни» Кабул-Хайратон.

Душман, заложив мину в колее пустого капонира для укрытия боевой техники, выполнил работу умело, но не настолько, чтобы не сработала саперная «чуйка» Андрея. Аккуратно уколов щупом подозрительное утолщение в колее, замаскированное отпечатком протектора, он понял: что-то здесь есть. Только утих шум боя, с утра разгоревшийся между двумя враждующими кишлаками. В наступившей тишине нещадно палило солнце, стремившееся к зениту. Погрузив чуткие пальцы в каменисто-песчаный грунт, Андрей ощупал ребристую окружность заряда. Вот и сама «итальянка» — в желто-песочном, приятном на ощупь пластиковом корпусе. Такие мины курсанты изучали в саперной учебке. Андрей помнит наставления инструктора: «Под ногой пехотинца не взорвется, а вот под траком… Так жахнет — поднимет бронетранспортер на высоту двухэтажного дома! Помните, в «итальянке» шесть с половиной килограммов тротила. В противотанковой гранате, к примеру, 200 граммов, в противопехотной мине 30 граммов. Так что любите «итальянку», обращайтесь с ней нежно, без горячности».

Общение с «итальянкой»

Сбросив ненужную сейчас амуницию и оставшись в промокшей от пота тельняшке, сержант Пастухов опустился перед «итальянкой» на колени, словно предлагая «даме» руку и сердце. Галантно с ней заговорил. Пожалуй, нес разную чепуху, понимая, что, если мина «осерчает» и, не приведи Бог, рванет, он просто улетит на небо. И никогда больше не увидит кроху-дочку, жену, маму, родной поселок в далеком от Афгана шахтерском Копейске.

Продолжая окапывать симпатичную с виду, но такую зловещую находку, Андрей самоиронично усмехнулся. В саперы он, естественно, не рвался. По крайней мере, в горный батальон не напрашивался. Все случилось по «закону» солдатского юмора. Услышав, что до призыва на срочную службу Пастухов закончил горный техникум и успел поработать горным мастером, капитан Шаповалов воскликнул: «О, горный техник! Мне как раз в горный батальон один сапер нужен!». И уже никакие доводы не поколебали решение комбата. Вообще-то в его батальон, больше других подразделений несущий потери в стычках с духами, стремиться было не принято. Вот и сейчас, выслушав доклад сержанта об обнаружении мины на позициях батальона, капитан как-то вяло «благословил»: «Пастухов, ты у нас сапер опытный. Тебе и карты в руки. Предупреди бойцов: «итальянку» надо уважать и бояться, пусть сидят в окопах и до поры не высовываются».

«Свою добычу смерть считала…»

Сидя над миной, показавшей под ладонями сапера свою ребристую гладь, Андрей невольно вспомнил дочурку Олюшку. Когда уходил в армию, ей не было еще и года. Молодой отец, конечно же, не знал, что, уходя из Афганистана, его горный батальон пересечет «Мост дружбы» 15 февраля — аккурат в день рождения его дочки-малышки. Не мог он знать и о том, что только чудом доживет до этого счастливого дня. Днем дежуря на позициях, а на ночь возвращаясь на базу, мог ли он знать, что духи достанут и здесь, в укрепрайоне, за рядами колючей проволоки и караульными вышками. Но в одну из ночей снаряд РС самодельного душманского миномета влетел прямиком в армейскую палатку. Итог — пятеро бойцов убиты, одиннадцать ранены. Каким-то чудом Андрея спасли тела спящих по бокам товарищей. Слева убит, справа ранен, у самого — ни царапины. Всех раненых наградили орденом Красной Звезды, а в батальоне горько и зло иронизировали, что ночью в палатку пастуховского взвода прилетел снаряд красных звезд.

Хотел ли служить в армии поселковый мальчишка из шахтерского уральского городка Андрей Пастухов? Да, хотел. И завидовал дворовому парню Коле Гайдамаке, вернувшемуся домой в песочном камуфляже, тельняшке, берете, берцах, с послужными наградами на груди. И не завидовал пятерым копейским парням, доставленным в родной город из Афгана «грузом 200». Не завидовал четырнадцати другим парням-землякам, получившим на вой-не ранения и отлежавшим свое в госпиталях.

Еще находясь по ту сторону границы, на вражеской стороне, не буквально на вражеской, а как мягче сказать — на афганской, но подконтрольной шурави и царандою, в кругу бойцов-однополчан философствовали парни об извечной тайне жизни и таинственности смерти. Умирать быстро — не страшно, ибо не успеваешь осознать миг прощания с жизнью. Мертвый — все равно что неродившийся. Страшно попасть в плен, жить увечным, прощаться с родными, безмерно близкими и дорогими людьми! Страшно пропасть на чужой земле, неизвестно за какие идеалы, за непонятно какую философию непонятно какой войны. Но эти грустные мысли никак не омрачили радость и счастье тех, кто живыми, под рев моторов и лязг траков бронетехники, переходил 15 февраля 1989 года «мост дружбы» на дороге жизни Кабул-Хайратон.

Море счастья

У истории с обнаруженной сержантом-сапером Пастуховым миной ТС-6,5 было продолжение. За три месяца до вывода советских войск из Афгана, во избежание растущих, как снежный ком, неизбежных жертв, предписывалось уничтожать обнаруженные мины и фугасы с помощью накладных зарядов. Но комбат, дабы лишний раз не демаскировать позиции подразделения, приказал обезвредить мину по-тихому. Андрей, выкрутив запал, вытряс ее: раскрутил корпус, изъял тротиловый заряд и отдал взрывчатку ребятам для разогрева чая и тушенки. А красивый пластиковый корпус «итальянки» поместил в свой рюкзак. Правда, до дома довезти «сувенир» не получилось. В ближайшем аэропорту, при проверке груза, строгие дяденьки в гражданских костюмах, по шутливому выражению Андрея, «завернули ему ласты». «Итальянку», растормошенную до состояния безобидного трофея-сувенира, домой не привез, зато привез себя, целого и невредимого и даже на разучившегося остроумно шутить и заразительно смеяться.

«Мост дружбы» на афгано-узбекской границе в феврале — это море счастья, цветы, телекамеры, голубое небо, летняя погода. Оставшиеся до окончания срочной службы пять месяцев Андрей дослуживал в узбекском городе Термезе. Непривычно было гулять по улицам, заходить в кафе, есть мороженое, ощущать всем сердцем, что жизнь продолжается, что ты живой, и вся твоя жизнь — впереди! И совсем заоблачным счастьем было здесь, в мирном, солнечном Термезе, встретить маму Любовь Александровну, жену с дочкой. Этот миг счастливой встречи Андрей Пастухов пронесет через всю жизнь. Только тогда он особенно остро осознал, как много — десять месяцев разлуки, когда ты — на войне.

Боевая медаль «За отвагу» нашла старшего сержанта Андрея Пастухова только через полгода после войны. Награда пришла домой, в мирную жизнь, на исходный рубеж вчерашнего сапера, изрядно покочевав из южных военных штабов до военкомата уральского города. Здесь, на исходном рубеже, Андрей Юрьевич Пастухов рубил в шахте уголь, строил челябинское метро, занимался военно-патриотической работой с копейской молодежью, работая в администрации КГО. Здесь, на исходном рубеже, он трудится начальником территориального отдела поселка Бажово. И что-то есть в нем по-настоящему притягательно-пастушеское, оптимистично-человеческое. Не случайно Андрей Пастухов мечтает об открытии городского военно-патриотического клуба. Не случайно исходный рубеж его жизни, поселок Бажово, стал любимым местом праздничных встреч ветеранов различных войск ратной российской службы.

Из открытых источников

За 10 лет войны в Афганистане участие в боевых действиях приняли 247 воинов-интернационалистов Копейска. Пять человек погибли, 14 получили ранения. Боевых наград удостоены 54 афганца-ветерана.

Именами героев названы улицы города, изданы два тома Книги Памяти, сооружен мемориал-памятник. Участие в афгано-чеченских войнах приняли более 1300 копейчан.