Анатолий Бароненко: «Я не умею отдыхать»

Найти Анатолия Сергеевича Бароненко не представляет труда – даже летом он на рабочем месте. В директорском кабинете школы №1. Если куда-то намерен отлучиться, обязательно позвонит, предупредит, до какого часа его не будет.

70-летний мужчина. Улыбчивый. Подтянутый. Доброжелательный. Кто-то его побаивается, кто-то считает «не от мира сего», но никто не сможет устоять перед его обаянием, отнестись неуважительно к широте его кругозора, уровню знаний.

Биография — школа

— В этом году у меня два юбилея – один возрастной, 70 лет, второй – юбилей педагогической деятельности, в школе я работаю уже 50 лет, причем 44 года в должности директора учебного заведения. А директором школы №1 работаю с момента ее строительства, с 1965 года.

70 лет — это такой возраст… Время подведения итогов.

Я родился в 1941 году, 30 июня, через 8 дней после начала войны, в Киеве. Под бомбежку родился. Отец был в это время офицером Красной Армии, и мы жили недалеко от танкоремонтного завода. И немцы его бомбили. Нас с матерью отвезли на Кубань, там мы пережили оккупацию, отец оставался на фронте, затем отца перевели в Челябинск на службу, и в Челябинске я с 5-летнего возраста, а в Копейске я живу уже 60 лет. Отец после демобилизации был директором школы – сначала 12-й, затем 44-й, мать работала учительницей. Я окончил школу № 6 имени Островского, и мне очень жаль, что это имя исчезло непонятно куда – с печати, с вывески. Окончил экстерном исторический факультет педагогического института. Работал учителем, затем директором школы.

Против течения

— Что в жизни значимо? В первую очередь деятельность в качестве члена российского парламента.

В 1991 году был первый съезд народных депутатов РСФСР. 12 июня на голосование, после длительного обсуждения, поставлена Декларация о государственном суверенитете РСФСР. Я голосовал против этой декларации, потому что она была миной замедленного действия под Советский Союз. И для меня 12 июня не праздник, а самый трагический день в истории страны. Я был в числе тех депутатов, которые сказали «нет» развалу Советского Союза.

Еще в 1988 году на съезде работников образования я в присутствии всех членов Политбюро ЦК КПСС я сказал в своем выступлении, что перестройка в том виде, в котором она идет, не доведет страну до добра, за что обрушил на себя шквал критики всей официальной пропаганды как человек, который будто бы не понимает хода исторического развития.

Я внимательно присматривался к тому, что делалось, я имел право посещать съезды и народных депутатов, и Верховного Совета СССР. В Москве в это время была бурная политическая жизнь. Поэтому как историк я торопился видеть, что происходит в стране на ее историческом переломе.

В 1991 году, на втором съезде народных депутатов мне дали слово после доклада Ельцина по либеризации цен. Я выступил против, заявив, что никто не знает, как они повысятся, что государство должно усилить регулирующую роль в ценообразовании, вести борьбу со спекуляцией, иначе население не выживет. Потом выступали другие депутаты и говорили, что я всех запугиваю, что 100-кратного увеличения цен быть не может… Но, как мы помним, буквально за 3-4 года цены увеличились в тысячу раз.

Мечты сбываются!

— Мне пришлось участвовать в работе совещания представителей шахтерских городов. Это было за полгода до ликвидации Советского Союза. Мне удалось получить слово, как раз тогда, когда в зале Кремля появился Горбачев и сел в президиум. Я сказал: «Михаил Сергеевич, вам надо уйти сейчас. Если вы сейчас покинете пост руководителя страны, то вас запомнят как демократа, как разрушителя тоталитарной системы. Если же будет продолжаться прежняя политика, то дело закончится катастрофой. Исторический опыт показывает, что многонациональные государства не могут существовать в демократической форме. Демократия усиливает центробежные тенденции. В многонациональных государствах неизбежно резкое ограничение демократии». Михаил Сергеевич ничего не ответил, только зло посмотрел на меня. Но моя мечта осуществилась – сказать Горбачеву то, что было у меня на душе.

Предателям здесь не место

— В 1991 году Верховный Совет обсуждает законопроект о реабилитации жертв политических репрессий. Правильный закон, хороший закон, потому что в сталинские времена «чудес» было много. Была масса невинно пострадавших людей. Но когда комиссия по правам человека Верховного Совета РСФСР представила этот законопроект, я выступил против него. Я спросил, что считается критерием – является человек жертвой политических репрессий или нет. Тогда мне авторы проекта ответили, что это зависит от того, в каком порядке он был репрессирован – в судебном или без суда, по решению «особой тройки» НКВД. Я спрашиваю: «А те, кто служил противнику – в зондер-командах, в полиции, во власовской армии, в разведке на стороне противника?! Они ведь тоже были репрессированными, и тоже без суда. В то время это была массовая практика. Они, что, тоже жертвы политических репрессий?»

«Ну да», — ответили мне. То есть предатели Родины реабилитируются и получают все льготы – в таком же объеме, как ветераны Великой Отечественной войны?!

Я предложил законопроект отправить на доработку и исключить этот пункт. И когда принимали закон о реабилитации репрессированных, этого положения уже не было. И уже только это делает мою жизнь прожитой не напрасно.

Вновь под бомбежкой

— В 1993 году начался штурм Верховного Совета – Ельцин решил нарушить Конституцию и взять власть вооруженным путем. До этого имело место серьезное противостояние между депутатским корпусом, выступившим против воровской приватизации, и командой Ельцина. И мы, народные депутаты РФ, оказались практически заблокированными в Белом Доме.

На одном из заседаний Верховного Совета, проходившем в осажденном здании, я говорю: «Наш депутатский корпус уходит в историю, мы уже ничего не сделаем, мы окружены правительственными войсками. Давайте под занавес примем решение о денонсации беловежских решений по ликвидации СССР как об исторической ошибке». Но депутаты посчитали, что вопрос, хотя и важный, в данный момент не актуален, так как вот-вот может начаться штурм.

Все лучшее — людям

— Будучи депутатом, много времени уделял помощи нашему городу. И аппараты в Москве для наших больниц выбивал, и хирургическими перчатками снабжал. Удалось добиться от правительства Черномырдина, чтобы Копейск был включен в программу поддержки шахтерских городов. И Виктор Степанович включил Копейск в программу сноса ветхо-аварийного жилья с необходимым для этого финансированием.

Что касается моего пребывания в областном депутатском корпусе, то и здесь больше внимания уделял медицине. Работники образования на меня обижались, но все-таки я считаю, что наша медицина очень сильно отстает по своей диагностической базе. А здоровье людей — самое главное.

Без надежды на новую школу

— Сейчас разработан проект государственных образовательных стандартов для старшей школы нового поколения, который предусматривает 4 момента. Первый – преподавание курса «Россия в мире». Дальше – физкультура, ОБЖ и один из предметов на выбор. Даже русский язык можно не выбирать в России, если ученик не хочет изучать его в старших классах! А если родители хотят, чтобы его ребенок получил полноценное образование, им придется платить.

Все это — не что иное как копирование американской системы и пренебрежение фундаментальными знаниями — сильной стороной отечественной школы. Американская система образования не готовит всесторонне развитых людей, а дает человеку только минимум того, что ему может пригодиться в жизни.

Непродуманная модернизация

— Сейчас в системе образования единственно положительным моментом является оснащение школ компьютерами. Но мы преувеличиваем роль информационно-коммуникационных технологий в образовательном процессе. Применение компьютера основано на жесткой алгоритмизации, что практически исключает творческую деятельность школьника. И появилась даже такая тенденция, что учитель должен быть «тьютором» — регистратором, сопровождающим учебный процесс. А все обучение должен производить компьютер. Это ошибочная позиция. Никакой компьютер не заменит учителя, который является основой учебного процесса.

Если продолжится разрушение фундаментальности знаний, навязывание шаблонности мышления, то нам надо все надежды на модернизацию России оставить.

Надо с осторожностью относиться ко всем новшествам. Введение чего-то нового есть в то же время отрицание чего-то устоявшегося. И не надо в угоду модным инновациям ломать то, что проверено временем и имеет высокий уровень надежности. В школе должна быть дисциплина, не должно быть «потешающей педагогики», поэтому я не сторонник популярной ныне методики Жохова, по которой обучается большинство копейских младших школьников. Учеба — это тяжелый труд, и ученик должен это знать, а не искать развлечений.

В силу самостоятельности своего характера и принципиальности мне с молодых лет был закрыт путь к служебному росту. Поэтому по основному роду деятельности я занимался работой, которую давно перерос. Это не давало возможности полностью реализовать свой потенциал. Но самый большой парадокс заключается в том, что если бы мне пришлось начать жизнь заново, то по-другому я бы жить, скорее всего, не смог.

Досье «Копейского рабочего»: Анатолий Бароненко

Народный депутат РФ (1990—1993), был членом Комитета Верховного Совета РФ по науке и народному образованию, трижды избирался депутатом городского Совета. В декабре 2000 года избран депутатом Законодательного Собрания Челябинской области. В 1998 году получил премию губернатора Челябинской области. В 1999 году Анатолию Сергеевичу присвоено звание «Почетный гражданин г. Копейска». В 2000 году награжден высшей профессиональной наградой в области образования – медалью Ушинского. C 2002 года работает профессором Челябинского педагогического университета. В 2009 году избран членом-корреспондентом международной академии общественных наук. Лауреат премии имени Поляничко. С 1993 года – кандидат, а с 1999 года – доктор педагогических наук.

Блиц-опрос

— Кого в вас больше — учителя, руководителя, политика или историка?
— Я считаю, что я в первую очередь историк.

— О чем вы жалеете в своей жизни?
— Я могу сказать о своей жизни, что она по-дурному пошла. Мне приходилось заниматься такими вещами, которые были крайне противоречивы. Например, работать над проектом Конституции России и в то же время беспокоиться, что я в Москве нахожусь, а здесь, в школе, выбито стекло и его никто не торопится вставлять.

— Были ли у вас амбиции занять, например, пост министра?
— Мне предлагали несколько раз перейти в исполнительные структуры – или в президентской администрации или в Министерстве образования за то, чтобы я отказался от результатов своего голосования за отрешение Ельцина от должности. Но я не стал отказываться от своего голоса и идти на подлость.

— Кто из исторических лиц у вас вызывает уважение?
— Очень многое смог изменить Сталин, хотя говорить, что это однозначно положительная личность, нельзя. Но он внес наибольший вклад в модернизацию страны. Правильные взгляды на развитие России были у Витте и Столыпина, но последнему не дали осуществить реформы.

— Как вы отдыхаете?
— Я не умею отдыхать.

— А в чем находите отдушину?
— В книгах. В основном читаю историю, философию, педагогику. Из художественных книг предпочитаю классику — Уайльда, Байрона, Шатобриана, Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Толстого. Люблю оперный театр, в Москве ходил в театр оперетты, нравится музыка Кальмана. Драму не люблю, там все искусственно, нет динамики.

— Сколько вы себе еще лет на будущее отмерили?
— Гадалка мне нагадала, что я доживу до 74 лет, но при этом заявила, что если я найду себе хорошую любовницу, то могу и дотянуть до 90 с лишним (гадалка была с юмором). Если серьезно, то никто не знает, сколько ему отмерено. Жизнь человека была бы отравлена, если бы он знал свой последний час.