Копейчанин не отчаялся, став инвалидом. И преуспел в спорте

К сожалению, в нашем обществе не сформировано позитивное отношение к людям с ограниченными возможностями здоровья – им приходится выдерживать двойную борьбу: со своей бедой и с презрением окружающего мира, облаченным в обертку снисходительной вежливости. Тем удивительнее, что находятся люди, не покорившиеся недугу и живущие – не благодаря, а вопреки обстоятельствам – полной жизнью. С одним из таких людей, копейчанином Дмитрием Сметаниным, мы предлагаем вам познакомиться – возможно, его пример поможет тем, кто недавно получил инвалидность или находится в шаге от нее, выбраться из депрессии и вновь обрести себя.

Врачи ошиблись — я здоров!

— Мне 42. Из них почти десять лет я нахожусь на первой группе инвалидности по зрению.

Серьезные проблемы со здоровьем начались не сразу: я ходил в обычный садик, учился в обычной школе. Носил очки из-за «синдрома ленивого глаза» — амблиопии, но этот диагноз ставят многим детям, слепотой он не грозит.

В шестнадцать лет, когда дело шло к армии, окулист на медкомиссии заметил изменения сетчатки глаз. После обследования я впервые услышал свой диагноз: «атрофия зрительного нерва, дегенерация сетчатки». Доктора пояснили, что я буду постепенно терять зрение и в конце концов полностью ослепну, потому что, попросту говоря, в обоих глазах постоянно отмирают клетки, которые воспринимают изображение, и процесс этот необратим. Сказать, что я был сильно разочарован – не сказать ничего: я мечтал служить в армии, хотел попасть в танковые войска. Был ли я, совсем еще подросток, напуган? Откровенно говоря, да. Но гнал страшные мысли прочь, утешая себя тем, что, возможно, врачи ошиблись или преувеличили опасность недуга, а на самом деле все не так страшно – зрение у меня на тот момент было не идеальным, но и не катастрофически плохим.

Доктора говорили, что надо бы сходить на медико-социальную комиссию, чтобы получить группу: «Будешь пенсию получать – разве плохо?» Но такая перспектива казалась мне невыносимой, я категорически отрицал саму мысль о том, чтобы признать себя инвалидом.

Конец рабочей карьеры

Школа осталась позади. Нужно было определяться с профессией, раз путь на военную службу оказался закрыт. Мне с детства нравилось возиться с техникой, поэтому мой выбор пал на специальность электрослесаря по монтажу и демонтажу башенных кранов. И хотя очки становились все сильнее, я по-прежнему не мог поверить в то, что когда-нибудь мой диплом окажется совершенно бесполезной бумажкой.

После училища я четыре года отработал на стройке. Мне нравилось, что благодаря моему вкладу в общий труд безжизненный металл превращался в многометрового колосса, которому по силам превратить любой заброшенный пустырь в уютный жилой район. Но постепенно я все же стал признаваться себе, что зрение ухудшается – мне стало тяжело, да и опасно работать с электричеством.

Пришлось смириться с необходимостью пройти медико-социальную комиссию – ее итогом стала третья группа инвалидности. Я утешал себя тем, что группа рабочая, а значит, дела не так плохи. Может, процесс дегенерации остановится, а значит, можно будет и дальше работать с техникой, если не на стройке, то где-нибудь на производстве. В этих обнадеживающих мыслях я укрепился благодаря тому факту, что меня приняли на должность стропальщика в компанию, входящую в состав холдинга «Газпром». А спустя пять лет работы очередная медкомиссия, приехавшая из головного, екатеринбургского, офиса, чтобы произвести плановый осмотр, категорически запретила мне трудиться на промышленных предприятиях – у меня в значительной мере сузились поля зрения. Видеть к тому времени я стал будто сквозь узкую трубу: вы встанете прямо передо мной – я вас замечу, а вашего спутника, стоящего на расстоянии полуметра, нет. Так настал конец моей рабочей карьере. Итогом очередного переосвидетельствования стала вторая группа инвалидности.

Ищите единомышленников

Как же мне трудно было сдавать позиции! Я не столько боялся перспективы полностью ослепнуть, сколько тяжело переживал потерю работы, тем более что мы с женой Наташей и дочкой Аленушкой жили на съемной квартире – наши мечты о том, чтобы накопить на покупку жилья, разбивались вдребезги об этот жуткий диагноз. Я ходил на собеседования, но работодатели отказывали один за другим.

Не знаю, справился бы я с мрачными раздумьями, если б не поддержка жены. Она ни словом не упрекнула меня в том, что больше не обеспечиваю семью – много ли купишь пенсию по инвалидности… Она стала моим вторым «Я», говорила, что прорвемся во что бы то ни стало. Вместе мы решили, что мне нужно познакомиться с членами копейского отделения Всероссийского общества слепых. Знаете, это было абсолютно правильным шагом: человеку, попавшему в беду, нельзя оставаться наедине со своей проблемой. Глубочайшей депрессии мне удалось избежать именно благодаря тому, что я познакомился с людьми, полностью утратившими зрение, но ведущих настолько активный образ жизни, что даже те, кто не имеет проблем со здоровьем, могут им позавидовать. «Как же так: им, совершенно слепым, в быту живется еще труднее, чем мне, но они спортом занимаются, в хоре поют и даже путешествуют и высшее образование получают?» - думал я тогда, и восхищаясь их стойкостью, и стыдясь своего недавнего отчаяния.

В обществе слепых меня очень хорошо приняли: руководитель Татьяна Ильинична Бганина, узнав, что в детстве я активно занимался спортом, начала привлекать меня к участию соревнованиях среди инвалидов. Я увлекся общественной жизнью, а потому довольно спокойно воспринял тот факт, что в 2006 году мне дали первую группу ограничения трудоспособности.

О спорт, ты — жизнь

Давным-давно, когда мне было около семи лет, я садился у телеэкрана рядом с отцом – вместе мы страстно болели за наш родной челябинский «Трактор». Не пропускали ни одного хоккейного турнира, олимпиада или чемпионат мира являлись для нашей семьи величайшими событиями. Мой отец был заслуженным шахтером, а в свободное время он занимался лыжными гонками. Выступая за шахту, он часто занимал призовые места – как я гордился им в минуты его побед, как радовался его успехам! Именно он привил мне любовь к спорту, взрастил во мне привычку не пасовать перед трудностями.

В детстве я успел позаниматься боксом, легкой атлетикой, но любимым спортивным занятием стал футбол – двор, где я жил, был всегда наполнен детворой, мы гоняли мяч с раннего утра до поздней ночи. Стоит ли удивляться, что шесть лет я отыграл в составе футбольной команды «Кировец»? Будучи капитаном команды, я занимал центральное место защитника, играл под третьим номером. Мы неоднократно становились чемпионами Копейска в играх городской футбольной лиги, мне поступали предложения из челябинского «Сигнала», но со спортом пришлось завязать – я, хотя и не хотел признаваться себе, что болен, все же осознавал всю серьезность поставленного мне диагноза.

К активному досугу я вернулся уже в обществе слепых – конечно же, консультируясь с врачами и тренерами, чтобы не ухудшить и без того плохое зрение. Сейчас занимаюсь легкой атлетикой, плаванием, толканием ядра, два года назад увлекся армрестлингом. Мой тренер Дмитрий Егоров стал моим другом – он потрясающий человек: сам инвалид, ходит на протезе, но активно пропагандирует армспорт не только среди людей с ограниченными возможностями, но и среди здоровых спортсменов, и даже организовал секцию в поселке Горняк, в которой дети занимаются совершенно бесплатно. Он сам, кстати, работает на общественных началах, не получая за свою работу ни копейки. Под его руководством в этом году я завоевал бронзовую награду на чемпионате России по армрестлингу. Значимые победы есть у меня и в других видах спорта: в первенстве страны по спортивному туризму в 2011 году на дистанции в пешеходной связке вместе с парнем из Еманжелинска мы заняли третье место. В 2006 в Челябинске проходил чемпионат России по легкой атлетике – в толкании ядра я взял серебро.

Из технарей — в гуманитарии

Конечно, я по-прежнему хотел, да и сейчас хочу работать, вот только негде. Полгода простоял на учете в центре занятости, но ничего подобрать для меня не смогли – лишь руками развели: «Откуда в Копейске работа для слабовидящих? Тут здоровых бы устроить».

В Челябинске есть предприятие для слепых и слабовидящих, но оно разваливается – не выдержало конкуренции с дешевым китайским ширпотребом, хотя во времена Советского Союза там было трудоустроено около семисот человек – они производили электротовары, кожгалантерею, различные предметы для быта. Сейчас в его штате двадцать сотрудников.

Можно было бы смириться с таким положением дел, но это не по мне. «Если я не могу работать с техникой, значит, стану гуманитарием, но дело по душе найду!» – подумал я и пошел учиться в ЧелГУ на кафедру «Социальная работа». В нашей первичной организации мы на общественных началах помогаем инвалидам адаптироваться к новому образу жизни, поэтому образование мне очень пригодится. Может быть, найду применение своим знаниям в каком-нибудь реабилитационном центре для инвалидов.

Конечно, учеба дает большую нагрузку на зрение, но слабовидящим людям помогает современная техника: на компьютерах и в телефонах сейчас установлены программы, которые проговаривают вслух весь написанный на экране текст.

Как я вижу сейчас? Резкость у меня еще есть – если сосредоточусь, сфокусируюсь, то смогу прочитать текст, набранный крупным шрифтом, различить то, что написано на ценнике. Хуже вижу в сумерках, а в темноте становлюсь полностью слепым. В такое время на улице не могу находиться один – только с женой или дочками Аленой и Владиславой.

В соответствии с индивидуальной программой реабилитации мне нужно ходить по улицам, используя белую трость. Очень трудно смириться с таким предписанием – для меня это будто символ беспомощности, и пока я обхожусь без нее, хотя бывает, что люди на улице, в транспорте, в магазинах обижаются, когда я их нечаянно толкаю: «Куда прешь, слепой что ли? Не стыдно тебе – здоровый мужик, а на старушку налетел». Каждому ведь не объяснишь, что я и впрямь почти ничего не вижу.

С заботой о других

Иногда мне бывает и грустно, и страшно. Но по опыту знаю: нельзя слишком долго жалеть себя – это разрушает личность. Чувствуешь хандру? Взял гантели – и занимайся до седьмого пота. Болезнь не дает заниматься спортом? Превозмогая себя, иди к людям, не замыкайся в четырех стенах – пой в хоре, организовывай выставки прикладного творчества, да просто общайся с такими же, как ты. Беседуй, о чем угодно, но не о болезни!

По большому счету, нужно жить не для себя, а для других – только тогда можно стать по-настоящему счастливым человеком. Пример для подражания для меня — Татьяна Ильинична Бганина: она борется за то, чтобы сделать городскую среду более приспособленной для инвалидов по зрению. Во многом благодаря тому, что она регулярно заявляет о наших проблемах, в Копейске появились звучащие светофоры. Теперь надо добиться того, чтобы первая и последняя ступени всех социально значимых объектов были покрашены в желтый цвет – это позволит снизить риск травматизма среди слабовидящих людей. Это важно сделать, потому что нас таких в городе не двое и не трое, а триста человек.

В прошлом году я в составе делегации болельщиков побывал на Паралимпиаде в Сочи, и был приятно удивлен тем, что город полностью оборудован под потребности инвалидов. Было бы здорово, если бы Копейск стал хотя бы чуть-чуть похож на спортивную столицу России своей заботой о тех, кто в силу проблем со здоровьем отличается от обычных людей.