"Копрабовы" дети

В тридцать лет, неожиданно даже для самого себя, я оказался на распутье трех дорог. Можно было пойти в науку, стать партийным функционером или двинуть в журналистику. Но если в первых двух случаях были заманчивые предложения, то в журналистику меня никто не приглашал, ничего не обещали. И все же я выбрал эту дорогу.

Я работаю в газете

И так же неожиданно для меня в мае 1968 года был принят в штат «Копейского рабочего» на должность литературного сотрудника отдела партийной жизни.

«Копрабом» мы называли свою газету «Копейский рабочий». С таким же названием выходила и стенная газета с подзаголовком «Вечернее приложение к «Копейскому рабочему». Обычно она выпускалась в дни рождения того или иного сотрудника редакции. У меня до сих пор хранятся два выпуска, посвященные моим дням рождения.

«Копейский рабочий» во все времена служил кузницей кадров для области. Когда журналист Иван Шатула говорил, что место заведующего промышленным отделом счастливое, и с него уходят только на повышение, он не лукавил. До него отделом руководил Юрий Логачев. Его пригласили собственным корреспондентом центральной газеты «Труд». Юра «обслуживал», если можно так выразиться, Уральский регион.

С Юрием я познакомился еще в годы своей юности, когда впервые принес в редакцию какой-то рассказ. Логачев тогда руководил литературным объединением при редакции. Он дотошно разобрал мое «произведение», нашел в нем сильные и слабые стороны и пригласил к участию в работе литобъединения. Рассказ с некоторой правкой был опубликован. Какие я испытал удивление и восторг, когда моя сноха (жена старшего брата) Валентина принесла мне домой гранки с текстом рассказа. Валя работала в типографии. Я должен был вычитать уже набранный текст и дать согласие на его публикацию. С душевным трепетом вычитал гранки. Типографский текст воспринимается иначе, чем рукописный. К тому же, по нему прошлась рука опытного журналиста. Рассказ не показался таким уж наивным, как я его воспринимал прежде. Ставлю подпись под текстом, мол, согласен на публикацию. На следующий день сноха принесла газету с моим «творением», под которым стояло: «В. Соколов, член литературного объединения».

Надо ли говорить, что испытал я тогда? Я вырос в собственных глазах. Да и в семье взглянули на меня как-то иначе. «Это же надо, наш Витька печатается в газете!»

Но наш рассказ сейчас не об этом. Мы говорили о воспитанниках «Копейского рабочего». Здесь начинался творческий путь довольно известного, во всяком случае на Урале, писателя Владимира Рублева. Его роман «Семья» был хорошо воспринят читающей публикой. Володя подарил мне книжку со своим автографом. Потом была издана книжка «Крепость не сдается» о революционном прошлом города Копейска и копейчан, написанная в соавторстве с местным краеведом Яковом Порохиным. Невысокого роста, плотный, на полголовы лысый, Володя всегда неожиданно появлялся в редакции (к тому времени он уже не работал в ее штате) и сразу привлекал к себе всеобщее внимание. Он сыпал шутками, рассказывал анекдоты, которые знал «от Ромула до наших дней».

«Кузница» кадров

«Копейский рабочий» вырастил нескольких редакторов для других газет области, корреспондентов для областных изданий. Например, Юрий Никитин был редактором областной газеты «Комсомолец». Впоследствии он работал в секторе печати и агитации обкома КПСС.

Володя Мамонов – литературный сотрудник отдела культуры, стал профессором истории. Миша Кислянский работал до отъезда в Израиль замредактора челябинской «Вечерки».

Кадры постоянно обновлялись. Взамен тех, кто уходил на повышение, принимались новые, в основном из числа внештатных корреспондентов. Павел Саклаков – рабочий машиностроительного завода имени Кирова, долгое время сотрудничал с газетой как внештатный фотокорреспондент. Потом его взяли на эту же должность, но уже в штат. А через короткое время он уже работал корреспондентом промышленного отдела редакции.

Саклаков во всех отношениях был парнем талантливым. Делал великолепные снимки. В моем архиве хранится, я бы сказал, историческая фотография. На ней – панорама грандиозного митинга на центральной площади Копейска, посвященного столетию вождя мировой революции Владимира Ульянова (Ленина). Море людей, но отчетливо можно различить мельчайшие детали. В этой многотысячной толпе я нашел себя. Чтобы выполнить панорамную съемку, Пашке пришлось взобраться на крышу трехэтажного дома, что стоял на углу площади.

Уже после моего отъезда в город Белгород-Днестровский Павла Саклакова пригласили на работу в областную газету «Челябинский рабочий». Он погиб в командировке при загадочных обстоятельствах. Павла нашли мертвым в гостиничном номере. Замолчал наш звонкоголосый соловей (Паша великолепно исполнял цыганские песни в манере Николая Сличенко). Гибель его так и осталась тайной.

После ухода Юрия Никитина на редакторство в «Комсомолец» мне предложили вновь вернуться в отдел партийной жизни, но теперь уже в качестве заведующего. А литрабом в отдел пришел Валерий Микушин. Он отслужил в армии, поступил на факультет журналистики. Высокий, обаятельный, обладающий тонким чувством юмора, он пользовался уважением в коллективе и, как поговаривали, подавал большие надежды. Действительно, вскоре Валеру взяли в областную газету «Челябинский рабочий».

Мужская компания

Журналисты «Копейского рабочего» представляли исключительно сильный пол. Ни одной женщины. И вот как-то на очередной планерке шеф представил нам выпускницу факультета журналистики Нину Наильскую. Ей поручили отдел писем. И, сколько помню, она тихо сидела в своем кабинете, заваленная грудой жалоб и произведениями графоманов. Мужской компании, а мы все были женатыми людьми, Нина сторонилась.

Напряженку будних дней мы скрашивали коллективными обедами. Заранее договаривались, в какой ресторан, столовую или пельменную идем сегодня. В то время за один рубль можно было заказать вполне приличный обед из трех блюд. А если добавить еще копеек тридцать, дадут и пиво. После окончания работы, особенно в зимнее время, мы часто посещали баню. Она располагалась в нескольких метрах от редакции, через дорогу. В бане продавали красное вино на разлив. Мы заказывали по стакану, не больше, и, устроившись за высоким столиком, обсуждали итоги прожитого дня.

Как-то, заглянув в отдел культуры, я увидел сидящего за столом незнакомого молодого человека. Он поднялся при виде меня, невысокий, крепко сбитый, круглолицый. Первое, что сразу же заметил, – добрые, умные глаза.

— Виктор Чигинцев, — представился молодой человек.

— Кажется, вашу фамилию я уже встречал в нашей газете.

— Да, иногда печатаюсь. Может, поэтому и пригласили к сотрудничеству.

Детство Виктора прошло в шахтерском поселке, окруженном лесом. Может быть, поэтому он удивительно тонко чувствовал природу. Природа присутствовала в его ранних рассказах и некоторых газетных материалах. Саклаков, у которого на каждого из нас были припасены какие-то клички (он их называл иначе: псевдонимами), нарек Чигинцева Виталием Бианки, именем известного русского писателя, прославившегося именно своими рассказами о природе. Паша не ошибся. Виктор Чигинцев приступил к работе по договору в конце 60-х, будучи в «звании» юнкора. Остался верным газете с начала семидесятых годов. Читать его газетные публикации для меня наслаждение. Прекрасное чувство языка. Живого, естественного.