Борзый солдат Иван: «Вся жизнь, как дрон пролетела…»

Как большинство мальчишек и девчонок, рождённых в 70-80-е годы прошлого века, воспитывался в семье шахтёра. Мама работала медицинской сестрой. Особо ничем не выделялся среди сверстников, разве что крутым нравом. Был как все: школа, спортивная секция (плавание), дискотеки, гуляние до первых звёзд. После 9 класса, в 2004 году, сразу пошёл работать на машиностроительный завод имени Кирова. 17-летний парень довольно быстро освоил профессию фрезеровщика. Затем помогал брату в ремонте автотехники.

Когда в стране объявили частичную воинскую мобилизацию, сразу отправился в военный комиссариат города. Отказали в отправке на СВО «по состоянию здоровья». Мужчина в самом расцвете сил, а было ему близко к сорока, по этой же причине не служил срочную. Почти два года Иван обивал пороги военкомата и в июне 2024 году добился своего – с ним был подписан контракт.

Так рядовой с позывным «Борзый» оказался в подразделении штурмовиков в городе Луганске в составе знаменитой бригады «Чёрные гусары». Разные люди собрались в подразделении от таких же «зелёных» как сам Иван, до прошедших Чечню, Сирию, Афган. Месяц слаживания в бригаде: стрельба из всех видов оружия, включая миномёты и гранатомёты, оказание первой медицинской помощи, обустройство окопов и блиндажей и многое другое. После этого новичков перевели в одно из подразделений Донецкой народной республики, где продолжилось обучение.

В одном из боевых заданий предстояло с завода «Коксохим» Донецка выдвинуться в сторону посёлка Очеретино. Это направление давно прозвали «дорога смерти», поскольку другого пути нет, а этот под наблюдением «птичек» находился круглосуточно. Была задача захватить и зачистить село. В «буханку», в которой ехали штурмовики на БЗ, прилетел боевой FPV-дрон. Все семеро бойцов, находящихся в автомобиле, получили ранения разной степени сложности.

Борзой пострадал больше всех – повреждены обе руки и обе ноги, ранения в спину и голову, нарушено зрение.

–– Кровь, –– вспоминает солдат, –– хлещет со всех сторон. Пытаюсь самостоятельно «жгутоваться» (наложить жгут выше раны), а руки-то совсем не слушаются.

Под действием болевого шока, боец каким-то образом сам выбрался из машины и пополз в сторону лесопосадки. Силы быстро иссякли, да и обильная кровопотеря дала о себе знать – в нескольких десятках метров от спасительного укрытия, скатился в воронку от снаряда, перевернулся на спину и затих.

–– Лежал, –– рассказывает, улыбаясь Иван, –– без движения, смотрел в небо и прощался с жизнью. Вся жизнь перед глазами, все 38 лет, как реактивный атакующий дрон пролетела. Ну, думаю, вот оно значит, как это бывает. Значит такова судьба? И знаете, как-то спокойно стало на душе, никакого страха и боязни. И тишина звенящая, странная, умиротворяющая что ли в голове, хотя в небе кружили стаи летательных аппаратов, рвались мины и свистели рои пуль.

Но рано наш земляк собрался к предкам. Вовремя его заметили, подоспели водители подорванной машины, опытные бойцы. Они оказали первую медицинскую помощь, наложили жгуты, вкололи обезболивающий препарат и перевязали раны. Повезло и второй раз – мимо шла машина, которая эвакуировала раненых в тыл. Нашему земляку нашли место в переполненном «уазике» без крыши. Крыши на таких машинах срезают специально, чтобы в случае опасности во время атаки дронов, можно было её быстро покинуть личному составу. А дальше военные госпиталя: Луганск-Донецк-Ростов-на-Дону-Санкт-Петербург - операции, лечение, реабилитация.

–– Спасибо им, –– Иван с позывным «Борзый» о ребятах, которые первые пришли на помощь, смотрит куда-то в одну точку, –– они ведь мне жизнь спасли. Часто вспоминаю их. Поправлюсь обязательно, вернусь в свою группу, найду и отблагодарю спасителей. Вы знаете, ведь это и был тот самый случай, когда на практике понял прописную истину: «Русские своих не бросают». Я и сейчас со всеми нашими парнями на связи постоянно. Воюют пацаны, есть повторно раненые, но двое из семи, к сожалению, уже погибли.

Сегодня копейчанин дома. Одна рука, даёт свой прогноз, «более-менее». А вот с ногами надо ещё поработать врачам –– и из левой, и из правой придётся ещё извлечь с десяток-полтора мелких осколков. Остались кусочки металла от разорвавшегося тогда снаряда также в лёгком, голове, глазе. Врачи пока не дают прогнозов. Можно будет удалить, говорят, когда «закоксуются». Пока же Иван получил третью группу инвалидности, которая позволяет ему работать. Вернулся на завод. Но конечно же не к станку – трудится в службе охраны предприятия.

Борзый, ну таков его характер несмотря ни на что, верит, что удастся восстановиться и вернуться не только за фрезерный станок. Больше всего он хочет другого: «А так, если честно, сильно, прям без ума, охота вернуться туда, в зону СВО, к своим ребятам. Пойти с ними на БЗ, за одно поквитаться за ранения с врагами».

Скоро нашему земляку в Челябинске предстоит операция по удалению осколка из глаза. От неё зависит, будет ли боец видеть. Пока, как говорит сам Иван, он только различает силуэты. Посему задача номер один на ближайшее время –– вернуть хотя бы частично зрение.

Пока мы говорили с гостем редакции, мне всё время хотелось задать главный вопрос: что вас, 38-летнего мужчину, даже не прошедшего положенную срочную армейскую службу в возрасте 18-ти, сподвигло подписать контракт с Министерством обороны и отправиться в зону специальной военной операции?

И боец с позывным «Борзый» ответил раньше, нежели я его спросил об этом: «С начала СВО у меня ушло много знакомых и друзей на войну, в том числе намного младше меня. Почему они там, воюют, а я здесь сижу, всегда мучала мысль. Я добился своего, и я попал туда, где надо, пусть это и пафосно звучит, реально Родину защищать. Мне теперь и перед родными, и перед детьми не стыдно. Мои сыновья 7 и 9 лет гордятся мной, и это дорогого стоит».

Иван удостоен награды в 2024 году – медаль «За отвагу», которая пока ищет героя и в Копейский военный комиссариат ещё не поступила.