Профессор из Копейска — универсальный солдат Иван Лебединский

Иван охотно согласился на интервью с редакцией «Копейского рабочего». Передо мной за столом сидел молодой улыбающийся парень с озорными глазами. Он внимательно слушал вопросы и спокойно, перемежая почти каждый ответ доброй шуткой, рассказывал о спецоперации. Если бы не пряди седых волос в густой щетине на его подбородке, можно было бы подумать, что он только что вернулся с рыбалки, туристического похода или из отпуска.

— Больше всего, — то ли шутит, то ли говорит серьёзно Иван, — я боялся своих… похорон. Ну, мне бы уже было всё равно, но как представлю плачущих родственников и детей, расстроенных друзей — становится не по себе…

Противостоять врагу приходилось на расстоянии всего ста-ста пятидесяти метров. Батальон, в котором служил наш земляк, удерживал участок автодороги на бахмутском направлении. Артобстрелы, град автоматного и пулемётного огня, а также жужжание дронов — всё это было круглосуточно.

— Мой позывной, — делится Иван Лебединский, — как вы догадываетесь, естественно, «Профессор». А какой ещё он мог быть у человека с фамилией известного певца? Когда в стране объявили мобилизацию, мы с друзьями, с которыми служили в армии, созвонились и на следующий день решили дружно отправиться в военкомат. Ведь у всех нас в военном билете написано: «Явиться по месту пребывания в случае чего». В Копейске нас набралось около десяти человек. Все проходили срочную службу в спецназе ГРУ (Главное разведывательное управление).

Из военкомата парней отправили по домам: «Не суетитесь, ждите повестки». Прошло полгода, год, но Ивана так и не вызвали. К тому времени некоторые из его знакомых уже вернулись с ранениями из зоны СВО, а кто-то погиб. Тогда Иван решил самостоятельно найти подразделение, в котором хотел бы служить. Так он вышел на казачью бригаду «Терек», дислоцирующуюся в Тамбове. Связался с командованием, прошёл медкомиссию и уже в декабре 2023 года оказался на тренировочной базе ГРУ.

С первого дня начались интенсивные тренировки под руководством командиров ЧВК «Вагнер». Опытные бойцы, прошедшие серьёзную школу, готовили новобранцев. Одной только стрелковой подготовки было столько, что указательный палец, нажимавший на спусковой крючок автомата Калашникова, онемел уже на второй день: «За всю жизнь я столько не стрелял, сколько здесь за неделю…». Учили всему: стрельбе, метанию гранат, штурму, рукопашному бою, работе с беспилотниками, гранатомётами и многому другому. На выходе получался настоящий универсальный солдат.

15 декабря 2023 года Иван заключил контракт с Министерством обороны на полгода. Через две недели добровольцы уже были в городе Счастье под Луганском. В тот же день они впервые попали под обстрел: колонну «Уралов» и «ГАЗ-66», в котором двигались наши военные, атаковали вражеские FPV-дроны. Машину потеряли, но, к счастью, никто не пострадал. Дальше — несколько километров по минному полю в кромешной тьме, с тяжёлым грузом и по грязи по щиколотку. Это было первое испытание.

Подготовленные позиции с системой окопов и блиндажей, снаряжённые боеприпасами, которые не нужно было экономить. Боевая задача — удерживать участок дороги Соледар — Бахмут — Параскавеевка. Неделю сдерживали натиск врага (шло то самое «великое украинское контрнаступление»), затем — ротация и неделя на восстановление сил. Потом снова «на передок».

Иван рассказал, что в его подразделении было много украинцев с жёлто-синими паспортами из Харькова, Киева, Херсона и других городов. Они плечом к плечу воевали вместе с русскими, чеченцами, якутами и другими россиянами. Командир одного из подразделений даже плохо говорил по-русски. Двое его сыновей заняли позиции в окопах напротив, и он публично отрёкся от них.

Продукты, медикаменты, бензин для генераторов, воду, боеприпасы и стройматериалы приходилось доставлять в укрепрайон 2-3 раза в день под сплошным огнём. Это была крайне сложная и опасная работа. Днём и ночью передвигаться было невозможно, только «по серому» — ранним утром или поздним вечером, когда дымка и туман скрывали от «птичек» (дронов). Но даже тогда условная тропа постоянно обстреливалась миномётами, АГС и пулемётами, а также засыпалась минами-лепестками и другими взрывчатыми предметами. Сила обстрелов была такой, что вековые дубы в зоне поражения превращались в щепки.

Почти не было ни одного выхода, чтобы кто-то не получил ранение. Раненых нужно было вытаскивать, что было ещё сложнее. В какой-то момент идти по «тропе смерти» (так её прозвали бойцы) стало практически некому. В подразделении появились «пятисотые» — солдаты, которые находили причины не рисковать. Иван был одним из немногих, кто продолжал выполнять эту опасную работу.

— Я не знаю, — говорит Иван, — как меня ни разу не задело. Разрывы мин слева, справа, спереди, сзади — всё вокруг в решето, а я как заговорённый — ни царапины. И так было не раз, и не два, и даже не десять. Не знаю, кто за меня молился и свечки ставил…

Общаться с родными, находясь на передовой, возможности не было. Бойцы записывали видео и передавали с гонцом в штаб, откуда оно доставлялось домой. Иван показал несколько сохранившихся роликов. В них одно и то же, но самое важное для близких: «Жив-здоров, всё хорошо, ждите, скоро буду…»