Весенними тропами: журналист "Копейского рабочего" делится опытом зимней рыбалки

Ледостав минувшей осенью был ранним, в первой половине ноября по заливам близлежащих озер копейские любители зимней рыбалки уже подергивали шустрых окуньков да чебачков. Декабрь порадовал полноценной рыбалкой, не слишком обильные снега делали доступными практически все озера. В январе, конечно, клев немного ухудшился, но тем не менее в дни длительных новогодних «каникул» сторонники активного отдыха по-прежнему проводили свободное время в палатке над лункой.

Февраль – период, который характеризуют термином «глухозимье». Рыба клюет вяло, в основном час-полтора после рассвета или же непосредственно перед сумерками. Лед толстый, до полуметра, снега на нем столько, что лед немного прогибается под его тяжестью, выдавливая воду из свежепробуренной лунки. Но все это не останавливает заядлых поклонников подледной рыбалки. Чуть только немного отступают морозы, десятки автомашин устремляются к озеру Треустан. Оно и близко, и не надо покупать путевки, и зимой практически всегда радует клевом окуня.

Середина февраля, воскресный день, выезжаем по темноте, чтобы к рассвету быть уже на берегу. В машине нас трое: кроме меня, еще два горняка-пенсионера. Им есть о чем поговорить. Валерий Васильев три десятка лет отработал на шахте «Красная горнячка». Когда исполнилось пятьдесят, рассчитался и уволился, как ни уговаривали остаться на участке и в отделе кадров. Владимир Вербицкий отработал на шахте «Капитальной» восемнадцать лет. Пришел на проходческий участок с завода «Пластмасс». Когда начались на заводе сокращения и перестали платить зарплату, Владимиру до выработки основного стажа не хватало всего полгода. Старший брат Виктор предложил стаж доработать в шахте. Мол, годик поработаешь, чтобы стажа было с запасом, и уволишься. «Годик» растянулся на восемнадцать лет.

Пока шахтеры в отставке вспоминают трудовую юность, я всматриваюсь в дорогу: гололед, улететь в кювет – раз плюнуть.

Но вот и новая объездная дорога, практически сразу – поворот на село Октябрьское. Перед ним сворачиваем налево, на Фроловку. Летом, в сухую погоду, от Фроловки легко и просто добраться до Треустана. Сейчас же дорога переметена снегом, поэтому перед селом опять берем левее и направляемся в Родники. От них трактором дорога расчищена до села Пашнино. За разговорами время летит незаметно, вон она, околица села. В метрах двухстах от околицы бьется в снегах большой черный «Джип». Трое мужиков вокруг него шустро орудуют лопатами, откапывая из сугроба чудо заграничной техники. У околицы переминается сельский абориген в валенках и фуфайке. Ждет, когда рыбаки откопают машину и вернут ему лопаты. А ведь неделю назад мы довольно спокойно проехали к озеру этой самой дорогой. Интересуемся у сельчанина, нет ли другой дороги к берегу. Он молча машет рукой направо, куда-то в конец улицы. Едем туда и, о чудо! Перед нами прекрасная дорога, буквально только-только пробитая в снегах трактором. Едем, как по асфальту, на стоянке на берегу уже припаркован десяток автомобилей. Практически все копейчане, много знакомых лиц.

Клев с утра чуть-чуть порадовал, за каких-то полчаса поймали по десятку хороших окуней. Дальше – хуже, что называется, в час по чайной ложке: вытащишь одного, и снова – тишина.

У других такая же картина. Мужики повыбирались из палаток, бродят, сверлят все новые лунки. Некоторые свертывают палатки и уходят из зоны топляков на чистую воду. Но глубокий и рыхлый снег отбивает всякое желание бродить по озеру в поисках рыбацкого счастья.

В три часа дня, поняв, что клева сегодня больше не будет, люди группами потянулись к берегу. Собрались и мы, пусть и поймали немного, по два десятка окуней, но отдохнули прекрасно.

Следующая поездка на Треустан была не столь удачной. Днем разыгралась метель, надо возвращаться домой, а дорогу перемело. Большой автоколонной три километра от озера до Пашнино пробивались три часа. МЧС прислало трактор, когда до села оставалось всего 300 метров. В марте многие рыбаки переключились на озеро Шелюгино: отменный клев чебака и окуня, пусть и некрупного, радует рыбацкое сердце.