Самый крупный в мире разрез, в котором ведется добыча угля, находится всего в 40 км от Копейска

Пожалуй, самым масштабным из таких объектов является Коркинский разрез. Чтобы не быть голословным, приведу для сравнения пару цифр. По оценкам ученых, вес самой большой из египетских пирамид — пирамиды Хеопса — составляет 6,25 миллиона тонн. Добыча угля на коркинском угольном месторождении в 1965 году составила 6,5 миллиона тонн. А ведь уголь там добывается на протяжении более 80 лет! Из коркинского разреза изъяты миллиарды тонн породы, так что, думается, пару сотен пирамид Хеопса разрез «съест» без труда, и еще попросит.

При этом самый крупный в мире разрез, в котором до сих пор ведется добыча угля, находится всего в сорока километрах от Копейска. Учитывая все это, корреспондент «Копейского рабочего» без колебаний воспользовался возможностью совершить вылазку «к центру Земли». 

Повод для слухов — недостаток информации

Нужно сказать, что руководство ОАО «Челябинская угольная компания» ведет политику информационной открытости для прессы. Дело в том, что, как в пословице говорится, «у страха глаза велики», и людская молва склонна первопричиной многих своих больших и маленьких недомоганий считать «выбросы» разреза. Голова с утра болит — разрез виноват; дымком откуда-то потянуло — не иначе карьер горит; солнышка с утра не видно — так это, наверно, выбросы с разреза небо застят, и так далее. Руководство угольной компании и лично ее директор Валерий Кальянов прилагают немалые усилия для того, чтобы работа компании не наносила вреда экологии региона, и предлагают желающим лично убедиться, что эти усилия приносят хорошие результаты. На разрезе постоянно проходят экскурсии для школьников, туристических групп и других людей, желающих своими глазами посмотреть на рукотворное чудо и убедиться в его безопасности. Естественно, доступ ограничен — все-таки разрез является сложной геологической структурой, где к тому же ведутся промышленные работы. Однако при общении с сотрудниками угольной компании возникает ощущение их заинтересованности, чтобы о том, как работает и чем дышит разрез, люди узнавали не из слухов и домыслов, а из свидетельств людей, которые лично познакомились с его работой.  

Все работает

Поездка в Коркино состоялась перед майскими праздниками. Территория ОАО «Челябинская угольная компания», которое находится на краю гигантской воронки, пестрит людьми — сотрудники предприятия проводят традиционный субботник, высаживают молодые деревца и обрезают отмершие ветви кустарника, обновляют дорожную разметку — дело находится всем. Руководит работой директор предприятия Валерий Кальянов, который, кажется, знает здесь каждый квадратный метр и где что нужно сделать, чтобы порядок был идеальным.

Фойе административного здания напоминает о славной истории южноуральской угледобычи. Видно, что к своему прошлому здесь относятся с уважением. Тут находятся знамена советских времен, завоеванные горняками в ходе соревнований социалистического труда. Здесь же — макеты разреза, подъемных конвейеров, различного оборудования и техники, применявшейся в разрезе на протяжении десятилетий.

— Это рабочие макеты. В принципе вот это тот конвейер, который работает в разрезе, только меньше, — объясняет главный инженер  компании Михаил Кислый. — Помимо техники здесь же, в холле, выставлены геологические образцы минералов, которые были извлечены в ходе разработки разреза.

Проходим в кабинет с табличкой «Нарядная». Здесь диспетчер в режиме реального времени наблюдает за всем, что происходит на площадках разреза.

— Камера находится посередине разреза, — рассказывает Михаил Сергеевич. — Прямо с места диспетчера можно наблюдать производство работ в разрезе. Хоть и говорят, что разрез газует, отсюда видно, что яма — чистая. Камера вращается практически на 360 градусов и обладает функцией приближения. С места расположения камеры можно увидеть весь разрез, а мощная оптика позволяет рассмотреть все, что делается внизу, вплоть до госномеров автомобилей, которые там передвигаются. Можно рассмотреть лицо человека, который там находится. 

Горняки-огнеборцы

Непосредственно в разрез мы едем на «уазике» с начальником производства Сергеем Батуриным. — Это единственная дорога, — комментирует он. — Спуститься в разрез можно только по южному борту разреза. Есть отдельные технологические дороги, но полностью со дна до поверхности ведет только одна дорога.

Пейзажи вокруг — просто фантастические. Размеры ямы трудно с чем-либо сравнить. Гигантские БелАЗы не только сверху, но даже и с некоторой глубины кажутся меньше божьей коровки. Первым пунктом остановки становится ремонтная площадка для бульдозеров и экскаваторов, расположенная на глубине около ста метров. Отсюда видно, что все-таки из пары точек в карьере вьются небольшие облачка дыма, хотя каких-то сильных неприятных запахов не ощущается.

— В разрезе периодически возникают небольшие очаги возгораний, но мы им перекрываем воздух, заваливаем другими слоями породы, — говорит Сергей Анатольевич. — Это процесс, который происходит постоянно — порода начинает дымить, мы ее заваливаем. Допустим, где-то были шахтные стволы, и произошел небольшой оползень. Кислород получил доступ к обнаженной угольной породе, и возникает возгорание. Мы стараемся оперативно тушить такие очаги, возим глину, создавая панцирь над очагами, чтобы перекрыть доступ кислорода. Это, на мой взгляд, самый эффективный способ борьбы с такими явлениями. Основной объем эндогенных пожаров мы оперативно ликвидируем.

Для предотвращения оползней мы осуществляем пригрузку бортов, подпираем их породой. Производим прибортовку восточного борта, чтобы верхние слои грунта не сползали в разрез. Если мы будем дальше целенаправленно проводить эту работу, увеличивать объемы подпорочной массы, то сползания не будет. 

Утки на озере

Следующая остановка — смотровая площадка, примерно на 280-300 метров ниже уровня поверхности. Отсюда просматривается дно разреза. Оно затоплено водой, и, по словам моего «экскурсовода», никаких горных работ на дне не производится.

На противоположном, западном, борту видны три ручья, которые стекают в небольшое озерцо на дне ямы. Эта вода насосной станцией подается в нагорную канаву, откуда она частично утекает в реку Чумляк. Часть воды идет на нужды фабрики, еще часть используется для тушения возгораний породы.

— Разрез имеет глубину 500 метров, но сейчас уровень воды стал выше, и, если считать до зеркала воды, глубина составляет около 450 метров, — говорит Сергей Батурин. — Место, где обустроена смотровая площадка, называется «97-й погрузочный пункт». Сюда автомобильным транспортом привозится уголь, экскаватор ковшом отгружает его на ленты подъемного конвейера. Затем уголь поднимают на-гора, на фабрику, где он обогащается, очищается, сортируется и уходит потребителям.  В разрезе два таких пункта — один внизу и один здесь. Уголь добывается по всему разрезу, его пласты есть практически везде, и добытый уголь возится к тому пункту, который ближе.

Несмотря на результаты многочисленных проверок, доказывающих соблюдение угольной компанией требований экологического законодательства, многие люди продолжают считать разрез небезопасным.

— Те, кто не верят цифрам, могут посмотреть, как ведут себя птицы и животные, чувствительность которых к различным загрязнением выше, чем у человека, — улыбается начальник производства. — На водоеме на дне разреза дикие утки живут, птенцов выводят. Чуть повыше — куропатки часто дорогу перебегают, взлетают из-под ног. Плохо было бы — не жили бы. В рощицах, которые растут на краю разреза, растут грибы, и местные жители, несмотря на запрет, иногда пытаются сюда за ними попасть.  

Шахтерская закалка

Мой проводник работает в горной промышленности более 35 лет.

— Отец меня привел на вскрышной комплекс в 1979 году, — рассказывает он. — Отец был машинист электровоза, а я заканчивал горный техникум. У меня были права помощника машиниста экскаватора и диплом электромеханика, и я стал помощником машиниста вскрышного экскаватора. Потом окончил институт, стал мастером, затем начальником участка, доработал до должности начальника производства. 

Стабильную работу ОАО «Челябинская угольная компания» Сергей Батурин связывает с личностью директора компании Валерия Кальянова.

— Валерий Анатольевич работал главным инженером на шахте «Коркинская», — говорит Сергей Анатольевич. — Потом произошло объединение шахты с разрезом. Как руководитель он сильный, может быть, местами жесткий, но, наверно, на таком месте по-другому и нельзя. Считаю, благодаря ему в последние годы разрез начал выполнять план, до этого все было довольно проблематично. Он наладил производство, дисциплину. Сейчас, во времена, когда вокруг бушует кризис, мы стабильно работаем, продаем продукцию и с честью поддерживаем шахтерские традиции.