Детство, которого не было. Копейчанка Нина Завьялова рассказала о работе в годы войны

Светаевский кордон

Родилась Нина Соснина деревне Ежово Камбарского района Удмуртской республики. Деревня была небольшой – 200 домов. Как и большинство односельчан, семья держала скотину, отец работал, а мать занималась хозяйством и детьми. Их в семье было трое, Нина — старшая.

«В 1941 году началась война, отца — Петра Никитича призвали на фронт, – вспоминает Нина Петровна. – Мне было 11 лет, сестре — семь, брату — три месяца. Помню, как провожали отца — это было в начале августа. В их команде было семь человек. Последнее письмо пришло в сентябре. «У нас все тихо. Мы расположились в деревне, сходили в баню, а завтра идем в бой». Больше писем от отца не было. Так семья осиротела.

Мать Мария Максимовна начала работать в колхозе, забота о хозяйстве легла на Нинины плечи.

«В школу схожу, если зима, а потом – дела домашние. – вздыхает она. – Начиная с 1943 года маму стали зимой отправлять на лесозаготовки. Я осталась за старшую. Корову кормила, еще у нас была овечка, несколько штук курей. Топила печь, а зимой ходила в школу».

Когда девочке исполнилось 13 лет, и она пошла работать – трудилась на прополке хлебов, на уборке льна.

«Конечно, что говорить, еды было мало, – рассказывает Нина Петровна. – Хлеба не было. Огород был свой, он выручал. Садили картошку, ей и жили. Летом собирали лебеду, сушили и мололи картофельные очистки. Ходили в город Сарапул, за 35 километров за шелухой. Там была фабрика – обрабатывали гречку, и гречневая шелуха, которая оставалась, перепадала нам. Привезем ее, высушим, перемелем, смешаем с лебедой и очистками – из этого стряпали хлеб. Ходили за мерзлой картошкой. В колхозе не успевали всю убирать, а мы копали. Толкли ее и стряпали лепешки.

В четвертом классе – зимой с 1944 на 1945 год уже и Нину, как и других ее ровесниц, привлекли к лесозаготовкам. Маленькие, худенькие 14 – 15-летние подростки на фоне толстенных деревьев, которые предстояло пилить, смотрелись совсем неубедительно.

«Нас, подростков, к себе в бригаду никто не брал, – вспоминает Нина Петровна. – Потом один бригадир из эвакуированных нас взял – мы радёшеньки. Он нам помогал, и уже скоро мы стали работать хорошо, научились, нам даже стали давать премии. К новому 1945 году нам дали в виде премии по полтора метра полотенец и по 200 грамм сахара. Хлеба мы получали по 200 грамм в день, по карточкам. Хлеб-то, правда, был овсяный — голимый овес. Получишь свои 200 грамм — пока идешь до барака — так и съешь его весь».

Нина Петровна и сейчас помнит детали лесозаготовительной работы.

«Пилили шестиметровые сосны, – рассказывает она. – Отпилишь ее, раскряжуешь, чтобы она не в комле, а в вершине была не меньше 30 сантиметров. Такая сосна шла на строевой лес. А двухметровые сосны шли на рудостойку для крепления горных выработок. Если береза попадет — ее пилили по метр семьдесят — она шла на фанеру. А сучки надо было обрубать, чтобы все было заподлицо. Мы, хоть и были маленькие, очень старались».

 Работали девчонки далеко – за Камой, в 60 километрах от реки находился Светаевский кордон – большой лесозаготовительный участок.

«Там нам давали квартиры, мы жили у хозяев, - рассказывает ветеран. – Было неплохо, но все равно и голодно, и холодно. Но все время мы пели песни:

«Светаевский кордон, чем тебя помянешь?

Утром встанешь — хлеба нет. — Песенку затянешь».

Вот так и жили, но без песен никогда не ходили. При этом норму бригада всегда выполняла, и даже перевыполняла.

Выходной в честь Победы

Жизнь подростков заключалась в круглогодичном труде. «В середине октября от военкомата нам приходили повестки, и по этим повесткам мы уезжали на лесозаготовки, – вспоминает Нина Петровна. – Домой нас не отпускали. До апреля пилили лес, потом нас отправляли на лесосплав, а в конце апреля нас отпускали домой. Домой приедешь – а там начинается посевная. В посевную прекращали работу только когда наступала темнота, и сеять становилось невозможно. Часов не было, работали по солнышку. Кончалась посевная — начинался сенокос. Сенокос прошел — начинается уборочная. Домой придешь — фуфайку в сенках бросишь, не снимая лапти упадешь. А там — уже в три часа подъем, солнышко встает — и снова в поле. Осень наступает — тоже надо работать — картошку копать. Огороды были приличные — по 30 — 40 соток. А в конце октября — снова с лес».

Тем временем война делала свое черное дело, и на односельчан начали приходить похоронки. «На отца похоронки так и не пришло, пропал без вести, – рассказывает Нина Петровна. – Возвращались в основном раненые, контуженные. А у нас в деревне – ни врачей, ни лекарств, ни больницы, так что долго никто из них не прожил. Я всех наперечет помню, да и кто пришел – без руки, без ноги. Пять человек только из всей деревни вернулось. В 1945 году, 9 мая, мы сеяли. Я тогда в ночь работала на тракторе. Утром шла с работы, прихожу на разнарядку, а там все – кто поет, кто пляшет. Я говорю: «Народ что, с ума сошел?». А мне: «Нина, Нина, победа ведь! Война кончилась! По радио сказали». Мы все были рады, нам даже дали один день выходного».

Война учиться не дала

Война и трудности послевоенного времени не позволили Нине получить образования – она окончила только четыре класса школы. Да и у других представителей детей войны трудовая деятельность началась очень рано. Будущего мужа Нины Петровны – ее односельчанина Ивана Григорьевича – призвали в армию, но в войска не отправили. «Его вернули по причине недобора веса – он 32 килограмма весом был, – рассказывает женщина. – Тогда его отправили учиться в ФЗО – школу фабрично-заводского обучения. Он работал на добыче бокситов в шахте в Североуральске, и домой приехал только в 1954 году. В 1957 году мы женились. В колхозе тогда не было денег – работали за трудодни, да и паспортов колхозникам не полагалось. Когда Иван приехал из Североуральска – у него был паспорт, что давало возможность передвижения по стране. Он начал работать в колхозе – его вызвали в сельсовет, чтобы он сдал документ, но он отказался. Потом его еще несколько раз вызывали, грозились милицией. И тогда он уехал в Челябинскую область, в совхоз «Полтавский» Карталинского района. Потом вернулся за семьей, и мы уехали ночью, чтобы нас никто не увидел. Тогда таких ловили и возвращали обратно».

Но и в Карталах жизнь семьи не была безоблачной.

«Нам дали квартиру в бараке, – вспоминает Нина Петровна. – Муж устроился шофером, но долго еще боялись, что нас вернут. Я пошла в совхоз дояркой. На каждую доярку приходилось по 18 коров. У меня от такой руки опухли и отекли. Пошла к управляющему, говорю: «Не могу, тяжело». Тогда управляющий меня устроил поваром».

В Карталинском районе семья прожила до 1960 года, здесь у Нины Петровны родилась дочь.

Нина Завьялова имеет 17 лет колхозного стажа, 10 лет стажа целинника, 25 лет проработала в копейской школе № 43. Всего трудовой стаж Нины Петровны составляет 52 года 8 месяцев.

Пятое отделение

В конце 1950-х в стране началась кампания по набору людей на целину, и Завьяловы решили уехать в Казахстан.

«Завербовались, приехали в поселок Бурли Кустанайской области, – рассказывает Нина Петровна. – Оттуда нас на машине привезли на берег местной речки. Ничего не было – ни домов, ни деревьев. Пара землянок, в которых жили два казаха, и больше никого. Нас высадили и оставили. Правда, был хлеб, тушенка, но огонь разводить не из чего – кругом степь, один бурьян. Выкопали небольшую ямку, в ней ночевали под открытым небом. На следующий день приехал какой-то начальник, сказал – здесь и будем жить. Пригнали трактор, привезли нам дров. Ночью спать невозможно, комаров там – страшное дело. Муж устроился водителем. Первые две недели так и жили одни, потом начал приезжать народ из Белоруссии, с Украины, с Урала - отовсюду. Привезли кирпича, начали строить дома. Установили столбы, наколотили с двух сторон рейки, а между ними поставили маты, набитые камышом. Оставалось только обмазать дом глиной. Всего настроили больше 60 домов, правда, названия деревне не дали – она так и называлась – «Пятое отделение». Потом муж пересел на трактор – пахал, сеял. Там мы прожили десять лет. Сейчас там уже ничего нет – ни одного дома, все развалилось».

В эти же годы к Завьяловым приехала свекровь, вместе с которой семья потом прожила почти 40 лет.

Дети войны

«Раз все разъезжаются, отделение разваливается, решили уезжать, – рассказывает Нина Петровна. – У мужа в Копейске жил двоюродный брат, он и позвал нас жить сюда. Приехали, нашли дом в поселке Кадровик, договорились о цене. Приехали сюда 3 марта 1970 года. Потом пришлось обратно ехать – за справкой, что у нас нет второго дома – иначе нотариус отказывался зарегистрировать сделку».

Так у семьи появился первый настоящий, а не камышитовый дом. Здесь Нина Петровна живет уже 50 лет. После переезда муж работал в литейном цехе на заводе имени Кирова. Здесь, в Копейске, родился младший сын Сергей. С 1970 до 1994 года Нина Петровна работала уборщицей в школе № 43. За усердный труд заработала множество почетных грамот. Потом школу пришлось оставить: муж сильно заболел, да и свекрови было уже 94 года, и оба они требовали ухода. В 1999 году муж скончался, а свекровь – в его 40-й день.

Потом погиб средний сын – сбила машина. Ему было 37 лет. Сейчас из шестерых детей Нины Петровны в живых остался лишь младший сын Сергей.

Жизнь Нины Завьяловой назвать легкой никак нельзя. Война, голод, тяжелый труд. Хотя, может быть, в привычке к постоянному труду и кроется сила поколения детей войны. «Нынче второго августа мне будет 89, а я все хожу, копошусь, курочек держу, – улыбается Нина Петровна. – Кошки, собаки – тоже моя забота». А кроме того, в любви к песне и стихам, вообще к творчеству, которую Нина Петровна пронесла через годы. И сейчас она любит читать газеты, любит поэзию. Особенно ее трогает стихотворение о детях войны копейчанина Виктора Михайловича Соколова, который, к сожалению, в прошлом году ушел из жизни.

«Я его два раза прочитала, и сразу наизусть выучила, потому что это про меня», – говорит Нина Петровна. – Вот оно:

«Они не бывали в атаке, не замерзали в снегу,

И в рукопашной драке не рвали горло врагу.

Но все-таки не пощадила их проклятая война,

Смертельным огнем опалила и детства лишила она.

Лепешка из мерзлой картошки – лучшего хлебушка нет,

Да супу крапивного плошка – вот тебе завтрак, обед.

А утром по воле-неволе они в полусонном бреду

Вставали к станкам или в поле трудились, врагу на беду.

Но выжили, выросли детки, восстановили страну,

И в послевоенные пятилетки освоили целину.

И атом они обуздали, заставили космос служить,

Детей и внучат воспитали – им только бы жить да жить.

Чудес не бывает на свете, состарились и они.

Уходят военные дети – герои и жертвы войны.

Я верю и знаю – когда-то спохватятся и поймут,

И детям войны, как солдатам, памятники возведут».