«Я два километра гнал фашистов в одиночку»

Первые месяцы Великой Отечественной стали для нашей страны самым тяжелым временем. Советские войска отступали почти на всем протяжении фронта. Тем более героической на этом фоне выглядят действия гарнизона полуострова Ханко, сыгравшие большую роль в обороне Ленинграда от противника.

Тогда гарнизон Ханко не только успешно отражал вражеские атаки, но и наступал. Защитники Ханко сумели оттянуть на себя большие силы врага, тем самым дав время жителям «северной столицы» и военным инженерам подготовить оборонные укрепления города. Советские солдаты были эвакуированы с полуострова только в декабре 1941-го, и лишь потому, что боевые действия здесь перестали иметь стратегически важное значение.

Среди защитников полуострова, воевавших под началом ставшего тогда знаменитым капитана Гранина, был и Владимир Кузнецов. До войны Владимир Александрович занимался ремонтом торпедных катеров, а с ее началом был переведен в морской десант. В июле 1941-го — первое ранение. Тогда при штурме острова Эльхольм Владимир забросал гранатами пулеметное гнездо, но представить к награде героя было некому — командир взвода погиб в том же бою. Да и самого Кузнецова задело осколком вражеской мины. Но организм молодой — боец быстро пошел на поправку. Через месяц, после возвращения из госпиталя, старшему матросу Кузнецову предстояло вновь отличиться на этом же острове.

— Когда я прибыл на базу торпедных катеров после лечения, гляжу — обстановка очень оживленная, матросы суетятся, — вспоминает Владимир Александрович. — Оказалось, фашисты как раз в этот день снова захватили Эльхольм. Переоделись в нашу форму и днем приплыли на лодках без маскировки. На острове в штабе шла процедура приема в партию, так что снаружи был только выставлен караул, который решил, что это смена им идет. В результате наши не успели оказать сопротивления, только сообщили, что штаб окружен.

Капитан Гранин отправил на остров десантный отряд с нашей базы. Я попросился у командира, чтобы меня взяли. Нас покормили, посадили на катера и отправили. Метров сто наш катер до берега не дошел, следует команда: «Прыгай!». Мы прыгнули — и вплавь. Фашисты давай по нам стрелять из пушек, минометов, пулеметов. Плывешь, потом нырнешь: жить-то охота. Потом выскочишь, воздуха глотнешь — и опять под воду. На берег приплыли, а он каменистый, весь в валунах. Впереди — окопы, из окопов — стрельба. Ну, я бросил в окоп гранаты, там пулемет был. И наш отряд поднялся в атаку. Немцы выскочили, стали убегать, человек 40 их было.

Я — за ними. А ребята за мной не пошли. Я пробежал километра два, думал, что взвод бежит за мной. Немцы же драпают, я — только вперед, на их спины смотрел. Потом оглянулся — а наших сзади никого нет. Как оказалось, фашисты бежали к кораблю. Они выскочили на причал и начали грузиться. Тут уже один в атаку не пойдешь: это когда они бежали без оглядки, не видели, что их всего один человек преследует, а лицом к лицу против сорока фашистов шансов нет.

Тут я увидел, что метрах в восьмиста десантируется второй наш взвод. Я к ним подбежал. Меньшиков, командир взвода спрашивает: «Ты откуда взялся?» А он знал меня в лицо. Я показал, что мой взвод захватил немецкие окопы и остановился, а я добежал до причала. Немецкий корабль отплыл. Стрелять по ним было уже бесполезно, всё-таки борта у судна железные. И как раз в это время из-за облаков выскакивает наш истребитель «И-16». Пилот, видимо, увидел, что корабль не наш, спикировал и в два захода пулеметными очередями потопил его. Тут мы уже принялись за военную работу. Фашисты плывут, мы их добиваем. Никто с корабля до берега не доплыл. Кроме одного. Точнее, одной. Смотрим, волосы по воде пышные. Оказалось, женщина, с корабля выплыла. Как уж она там оказалась — кто ее знает. Ее не стали стрелять. Меньшиков сказал: «Мы с женщинами не воюем». Потом он напишет в газету, что я и Смирнов Леша, старшина первой статьи, хорошо действовали.

Вот такой маленький эпизод, каких в той войне были миллионы, но из которых ковалась Победа. Потом у Кузнецова были еще два ранения (семь осколков осталось в его теле на память о них), бои, эвакуация с Ханко на печально знаменитом теплоходе «Иосиф Сталин». Тогда теплоход, перевозивший около 6000 бойцов и командиров Красной армии, подорвался на мине. По разным данным, около половины из них погибли, около тысячи человек удалось снять другим нашим судам. Теплоход оставался на плаву и через двое суток сел на мель около эстонского берега. Там под прицелом орудий финских кораблей оставшиеся были вынуждены сдаться. Среди них был и Владимир Александрович. После — годы в плену, освобождение.

История с пленением советских воинов на теплоходе «Иосиф Сталин» была известна в НКВД, так что Кузнецова без дополнительной проверки отправили в запасной полк. Сначала полк занимался восстановлением разрушенных боевыми действиями объектов, а после войны часть перевели на Урал, на шахты. Так Кузнецов попал в Копейск, где и живет до сих пор. 46 лет трудился на паровозе, помощником, затем машинистом. Здесь, на железной дороге, познакомился с женой, Марией Михайловной, бывшей блокадницей. Прослыл заядлым садоводом, причем его особенным увлечением стало выращивание не чего-нибудь, а редких для наших широт абрикосов.

Сегодня Владимиру Александровичу 91 год. У него пять внуков и восемь правнуков. До сих пор любимый праздник ветерана – 9 Мая.

— Как вспомню, что было на войне, слезы на глаза наворачиваются, — говорит он. — Не дай бог такого никому.