16+
11 октября 2016 11:33

Изнанка жизни. Как живется копейским бездомным

Не пожалеть несчастных нельзя, и не осудить - сложно. На деле давать оценки оказывается значительно сложнее. Да и вправе ли мы их давать? 
Бомж
Автор: Светлана Полежаева

"Ничто не кончено для того, кто жив"

Ромен Роллан

И почему только нельзя разделить жизнь на черное и белое? Как было бы просто, будто в «мыльных операх»: вот этот поступок — хорош, а этот — плох. Тому человеку надо помочь, а на этом можно и крест поставить. На деле давать оценки оказывается значительно сложнее, особенно если речь идет о социальных недугах общества. Да и вправе ли мы их давать? Взять хотя бы истории городских бездомных — и не пожалеть несчастных нельзя, и не осудить сложно.

По собственному желанию?

Владимиру шестьдесят три. Из них почти четыре года бомжует. Сначала жил в кустах около мечети, сейчас перебивается по подъездам или ночует у котельной неподалеку от автовокзала.

Вот, смотри,Владимир без всякого стеснения закатывает штанину очень поношенных брюк. На его голени зияет огромная и глубокая, до самой кости, рана. — Видишь, что со мной местная шпана сделала? Избили как собаку! Чем я перед ними виноват? Спал себе на трубах, а проснулся от ударов. Думал, убьют совсем…

К врачу он не обращался — нет у него ни медицинского полиса, ни прописки, а главное, нет желания лежать на больничной койке. В полицию на обидчиков, конечно же, тоже заявлять не станет — за плечами у Владимира судимость. У судимых, сами знаете, сложные отношения с сотрудниками правоохранительных органов.

Он с готовностью рассказывает историю о том, как оказался на улице.

В молодости Владимир жил, как живет большинство обычных людей: работал — сначала токарем, затем водителем автобуса, был женат, растил троих детей. В 90-е годы, когда эмиграция из России носила массовый характер, его супруга, этническая немка, решила уехать на родину предков. Он же не мог допустить и мысли о том, что придется приноравливаться к чужому языку и менталитету. Так развал некогда великой страны повлек распад отдельно взятой ячейки общества.

Перед отъездом жена продала их совместную с Владимиром квартиру — не ехать же с тремя детьми за рубеж без копейки за душой. Он вернулся в родительский дом, какое-то время жил там, а потом, после смерти отца и матери, был, по его словам, «выброшен на улицу родимой сестрицей, которая захотела единолично унаследовать жилье».

В тюрьму попал «по собственному желанию»: ночевал однажды в компании таких же горемык, проснулся с утра и обнаружил одного из товарищей по несчастью мертвым. «Я его не убивал, — разводит руками Владимир. — Но решил сдаться «ментам», потому что на зоне хотя бы кормят, да и в бараке жить все же приятнее, чем на улице».

Казалось бы, вот она, черно-белая сермяжная правда. От этой горькой правды щемит сердце — так же, как и от взгляда на открытую рану на изувеченной ноге Владимира. Только есть одно достаточно весомое «но», которое заставляет усомниться в истинности рассказа потрепанного долгими скитаниями мужчины: это могучий, многодневный и, кажется, ничем неистребимый запах перегара. Не в мешках ли, прочно воцарившихся под глазами бездомного, оставлено его счастье?

Другая правда

В комплексном центре социального обслуживания населения душещипательные истории, подобные той, что поведал нам Владимир, слышат практически каждый день и с полуслова могут отделить зерна достоверной информации от плевел лжи. Почти все копейские бездомные, которые обращаются в отделение срочного социального обслуживания МУ «КЦСОН», стараются обвинить в своих невзгодах кого угодно — неблагодарных родственников, черствых чиновников, черных риэлторов, но только не себя. Того же Владимира здесь знают давным-давно — и совсем с иной, далеко не лучшей стороны.

С алкоголем у него действительно имеются застарелые и серьезнее проблемы, причем попробовать побороть пагубную привычку он даже и не пытается. В состоянии опьянения может такой скандал закатить, что ложись и не маячь, а то худо будет. Был период, когда Владимира приняли в отделение реабилитации и временного проживания в поселке Старокамышинске, но он, вместо того чтобы взяться за ум, дебоширил, чем пугал других постояльцев — тихих инвалидов и старушек–божьих одуванчиков.

Так стоит ли обвинять в черствости сестру, координаты которой нам, к сожалению, неизвестны? Может, она не выдержала постоянного психологического террора со стороны брата? Или он сам ушел из дома, не желая жить по-человечески?

И все же… Эта кровоточащая рана… Этот полный безысходности взгляд…

Из тепла — на улицу

Самая большая сложность в реабилитации бездомных, месяцы и годы живущих на улице, заключается в том, что их все устраивает в этом, безусловно, нездоровом, но привычном образе существования, — говорит Марина Строева, заведующая отделением МУ «КЦСОН». — Как правило, они не имеют документов, поэтому не могут найти работу или получить пенсию. Наши сотрудники помогают восстановить паспорта, оформить положенные выплаты от государства, нянчатся с ними, как с малыми детьми, а в ответ зачастую получают оскорбления и хамство. Бездомным нередко свойственна иждивенческая позиция: «Мне все должны». И убедить их в том, что каждый человек является кузнецом своего счастья, получается далеко не всегда.

В теплое время  года в центр социального обслуживания обращается не так много бродяг. Но с первыми холодами они непременно являются пред светлые очи Марины Владимировны. Мол, найдите для нас теплый уголок — жить-то хочется…

Пристроить их бывает нелегко. Устав упомянутого выше отделения временного проживания предполагает, что человек может находиться в нем не дольше полугода. За этот период бездомный должен быть определен в дом инвалидов или интернат. Вот только очереди в подобные учреждения растягиваются на значительно дольше, чем шесть месяцев.

В Челябинске для бомжей есть спецприют на улице Сталелитейной, 44, но копейских скитальцев там не принимают. Видно, хватает местных.

Есть еще приюты, открытые религиозными организациями. Не будем сейчас рассуждать о межконфессиональном взаимодействии: зимой бездомные готовы хоть проповеди, хоть лекции о космических кораблях, бороздящих просторы Вселенной, слушать, лишь бы не гнали на мороз. Но многих из них, отогревшихся, подкормившихся и подлеченных, все-таки гонят — опять-таки за пьянство и попытки установить в общине привычные уличные порядки.

Терпение и труд

В столетнем здании, где когда-то располагалась школа № 29, уже пять лет действует образцово-показательный центр помощи бездомным, открытый предпринимателем Олегом Ятейко.


Образцово-показательный, потому что положительные результаты реабилитационной деятельности, которую проводят Олег и девять постоянных волонтеров, выше, чем у многих других аналогичных организаций: четверо из десяти человек, прошедших через центр, перестают бродяжничать.

Работа с бездомными у нас проводится комплексная, — делится основатель дома милосердия секретами успеха. — Во-первых, мы много беседуем с каждым человеком о причинах, по которым он оказался на улице, и рассказываем, как нужно изменить свой образ мышления, чтобы вернуться к нормальной жизни. Пока человек винит в своих невзгодах чиновников, родственников, судьбу, он ничего менять в своей жизни не станет.

Во-вторых, мы приучаем наших реабилитантов к труду, действуя по принципу: «Дай человеку не рыбу, а удочку и научи его рыбачить». Работу даем посильную. Женщины поддерживают чистоту, готовят пищу, с весны до осени ухаживают за огордом. Мужчины получают навыки плотницкой работы, пробуют себя в роли сварщиков.

Те подопечные, которые всерьез решили порвать с бродяжничеством и завязать с пагубными привычками, благодаря полученным здесь профессиональным навыкам успешно решают проблемы с трудоустройством. А если есть стабильный заработок — то есть возможность арендовать жилье и со временем купить хотя бы комнату в ипотеку.

Кстати говоря, реабилитанты в доме милосердия получают зарплату. Эти пусть и небольшие деньги являются своеобразной проверкой силы духа: противостоять желанию «обмыть» первый заработок бывает очень непросто. Но нельзя: в приюте действует строжайший сухой закон.


Не оскудеет рука дающего

Энтузиазм Олега и его соратников дорогого стоит. И все же волонтерской деятельностью в совокупности с работой органов социального обслуживания кардинально проблему не решить. Нужна государственная программа по реабилитации бездомных, предполагающая, возможно, и обязательное трудоустройство, и принудительное лечение от алкоголизма и наркозависимости, и, конечно же, сокращение очередей на проживание в интернатах. А еще — по-настоящему неотвратимое и больно бьющее по карману наказание за торговлю копеечными по стоимости «фунфыриками» со спиртосодержащей дрянью.

Все эти меры канули в Лету совсем недавно, так почему бы не взять их за основу и не адаптировать к нынешним реалиям? Правильно сказал Олег Ятейко: «Капитализм сострадания не знает».

Даже неквалифицированный труд позволит в дальнейшей жизни

не остаться без хлеба и крова


Что может сделать для скитальцев каждый из нас? Поделиться немодной, но еще крепкой одеждой. Угостить булочкой, отставив в сторону праведный гнев: «Бездомные не сеют, не пашут, а я их корми!». Потому что мы, хочется верить, даже в условиях тотальной конкуренции за место под солнцем не утратили человечности. Потому что они, несмотря на допущенные в жизни ошибки, все же могут однажды решиться на то, чтобы навсегда разорвать порочный круг.

Читайте еще новости

Темы новостей
Подпишись, чтобы не пропустить самое актуальное
Оставить комментарий
28 марта 2024 10:40 Полиция Челябинской области предупреждает об уголовной ответственности за дачу взятки сотруднику органов внутренних дел

 Полиция напоминает, что получение взятки должностным лицом, а также дача взятки должностному лицу лично или через посредника влечет наказание в виде наложения штрафов в крупных размерах, либо ис...

28 марта 2024 09:40 Молодежь Копейска на занятии Школы лидера

27 марта в городской Станции юных техников прошло очередное занятие «Школы Лидера».

Новости СМИ2