Татьяна Петяк: «Важно, чтобы пациент был нацелен на успех»

- День медицинского работника обычно совпадает с периодом итоговой аттестации в школах. Совсем скоро сегодняшним выпускникам предстоит поступать в колледжи и вузы. Замечаю, что многим из них бывает непросто определиться с выбором профессии.

Татьяна Николаевна, расскажите, пожалуйста, а как вы пришли в медицину? Это была мечта детства? Или, как нынешним старшеклассникам, вам пришлось пройти через череду сомнений?

- Мне никогда не приходилось особенно раздумывать, кем быть, потому что у меня перед глазами был пример моей мамы, а затем и старшей сестры – они обе работали врачами. Я с самого маленького возраста знала, что продолжу трудовую династию, а следовательно, по окончании школы сознательно подала документы в медицинский институт. Правда, с первого раза не поступила – мне не хватило всего лишь одного балла для поступления на лечебный факультет, хотя в школе я училась неплохо – средний балл моего аттестата зрелости равен 4,75.

- Но ведь можно было пойти на педиатрию, где проходной балл несколько ниже. Почему вы не воспользовались этой возможностью?

- Меня привлекал именно лечфак. Я решила, что лучше пропустить год, чем идти на компромисс со своими предпочтениями.

- На что вы потратили внезапно высвободившееся время?

- Пошла работать – устроилась на завод. В Нязепетровске, откуда я родом, есть машиностроительное предприятие, где производят башенные краны. Моя первая специальность – токарь-револьверщик второго разряда.

В течение рабочего дня я точила детали, стояла у станка по восемь часов, а вечерами сидела за книгами – готовилась к вступительным экзаменам. По правде говоря, опасалась, что не поступлю и во второй раз, потому что отбор в мединститут был очень и очень строгим.

Мое непосредственное начальство неоднократно предлагало мне сменить вектор и поступить в политехнический вуз, но я не видела себя ни в какой иной специальности, кроме медицины. Бывало, даже плакала дома: «Хочу быть врачом!».

- Ваше упорство сослужило вам добрую службу?

- Да, в следующий раз я преодолела проходной порог, причем сделала это достаточно легко – помогла регулярная и глубокая самоподготовка.

- Легко ли вам давалась учеба в институте?

- Не зря говорят, что в медицинском учиться сложней, чем где бы то ни было – там на первых двух курсах идет сплошная зубрежка. Ты постоянно перерабатываешь огромное количество информации, не понимая при этом, когда и где она тебе пригодится.

Сложности обучению добавлял тот факт, что на протяжении шести лет я жила в общежитии, где с первых и до последних дней приходится поддерживать свой авторитет и в то же время мириться с бытовыми неудобствами.

Несмотря на трудности, о студенческой жизни у меня остались самые светлые воспоминания. У нас были прекрасные, по-настоящему талантливые преподаватели и дружная, сильная в плане успеваемости группа.

Мне нравилось учиться. Я всегда получала стипендию.

- И вот вас, дипломированного невролога, распределяют в Копейск…

- Нет, не невролога, а терапевта. В начале 80-х лечфак челябинского мединститута выпускал только терапевтов. Возможность продолжить обучение и получить узкую специальность открывалась лишь для тех молодых специалистов, которые проработали не менее пяти лет в первичном звене. Считаю, что это было абсолютно грамотным кадровым решением, потому что начинающий врач просто обязан получить максимально широкую практику, а это возможно именно на терапевтическом приеме.

Распределение я действительно получила в Копейск. В течение шести лет вела прием в поликлинике поселка Бажово, входившей в структуру городской больницы № 2 – трудилась цеховым терапевтом мебельной фабрики. На этом предприятии было около двух тысяч сотрудников, и я – один врач на них всех.

- Не трудно вам было справляться с большим объемом работы?

- Ничего, справлялась. Еще и дежурства в стационаре брала.

Большую поддержку мне, как и другим молодым докторам, оказывали старшие коллеги – Алевтина Мезенцева, Инна Мамонова, Светлана Подкорытова и многие другие. Большое дело, когда в самом начале трудового пути тебя окружают настоящие профессионалы, готовые помочь, ободрить, подставить плечо.

- Когда же вы все-таки ушли в неврологию?

- Спустя шесть лет после выпуска я обратилась к Владимиру Бисерову с просьбой направить меня на специализацию – в ту пору он занимал должность главного врача городской больницы № 2. Он меня поддержал, дал возможность учиться, сделав все от него зависящее, чтобы из меня получился специалист. Я до сих пор благодарна ему за понимание и поддержку и открыто говорю, что он был самым лучшим главным врачом из всех, с кем мне доводилось работать.

Училась я в Казани по профилю нейровертебрологии или, иначе говоря, неврологии опорно-двигательного аппарата. Не перестаю учиться и сейчас – каждые пять лет на кафедре ЧГМА, как положено врачам, и каждый день.

- А нужно ли учиться специалисту с 35-летним стажем? Вы, наверное, уже сами могли бы преподавать.

- Врачу нельзя застывать на одном уровне, потому что медицина постоянно совершенствуется. Появляются новые тактики лечения, разрабатываются более эффективные фармпрепараты, повсеместно внедряются компьютерные технологии. Мы обязаны идти в ногу со временем.

- Почему вы выбрали неврологический профиль?

- Он привлек меня своей сложностью. Хороший невролог должен обладать колоссальным объемом знаний, чтобы грамотно осуществлять топическую диагностику поражений. Нервная система охватывает весь организм, поэтому врачу бывает непросто определить локализацию и распространенность патологического очага и затем понять, что нужно сделать, чтобы помочь пациенту.

- Хорошо ли поддаются лечению те недуги, с которыми к вам обращаются копейчане? Мне кажется, врачам морально тяжело работать с неизлечимыми больными, потому что каждый из нас нацелен на результат и с трудом мирится с тем, что не сумел достичь ожидаемого эффекта.

- Болезни бывают разные. Те, что имеют острый характер, как правило, быстро и хорошо отзываются на терапию. От хронических заболеваний полностью избавить человека не получится, но надо стараться вывести его в состояние длительной ремиссии.

Очень важно, чтобы пациент сам был нацелен на успех – выполнял все рекомендации врача, вел здоровый образ жизни. К сожалению, есть такие люди, которые хотят всегда оставаться немножечко больными, потому что им так удобно: на плохое самочувствие можно списать нежелание что-то менять в своей судьбе, любые неурядицы и невзгоды. Этой категории пациентов действительно сложно помочь.

- Бывает ли, что вы сомневаетесь при постановке диагноза, или каждый пациент для вас как открытая книга?

- Чем больше знаешь, тем больше сомневаешься, потому что сколько есть людей, столько существует форм болезни. Первым делом я исключаю самое страшное – рассеянный склероз или онкологические заболевания, а затем начинаю более детально разбираться в симптомокомплексе.

Впрочем, бывают и достаточно очевидные случаи, когда неврологических больных видно издалека – у таких людей имеются не функциональные, а органические нарушения.

- Одним из самых эффективных и безопасных способов диагностики является магнитно-резонансная томография. Почему ее так редко назначают пациентам?

- МРТ – очень дорогостоящее обследование, к тому же томографов в нашем регионе не так уж много. Да и зачем делать томографию, если в большинстве случаев верный диагноз можно поставить и без нее? Мы действуем по принятым на государственном уровне стандартам обследования и стандартам лечения и в целом неплохо справляемся: продолжительность жизни в стране растет, качество жизни – тоже.

- Правда ли, что вы – единственный врач-невролог на всю поликлинику?

- Да, это так. И молодежи, которая смогла бы в будущем принять эстафету, нам ждать не приходится, поскольку челябинская медакадемия больше не готовит специалистов неврологического профиля.

- Мне кажется, что молодых докторов в медучреждениях Копейска в принципе немного – перевес идет в пользу стажистов. Почему, по вашему мнению, выпускники медицинского вуза не спешат трудоустраиваться в поликлиники?

- Потому что у них есть альтернатива – устроиться медицинским представителем в фармакологическую компанию или же пойти в частный медцентр, где нагрузка, а значит, и эмоциональные затраты, в разы меньше.

Молодежь в большинстве своем не хочет принимать по 38 человек в день, а потом еще бежать на вызовы к лежачим больным, тогда как для моих ровесников полная самоотдача – это не нонсенс, а норма жизни. Я, кстати, непрестанно корю за себя то, что уделяла и продолжаю уделять больше внимания и времени работе, чем своей семье. Мои дети не ходили на танцы или в музыкальную школу – мне было некогда водить их по кружкам. Слава богу, и сын, и дочь выросли достойными людьми.

Да, я тоже могла бы уйти в коммерческую клинику, но не хочу покидать коллектив – вся моя трудовая жизнь прошла сначала в больнице № 2, затем, после объединения двух медучреждений, в поликлинике городской больницы № 6, а в последние годы – больницы № 1. Велась реструктуризация, менялись вывески, но все эти годы я фактически оставалась в одном и том же кабинете на третьем этаже бывшей Кировской поликлиники.

- Вы строгий доктор или добрый?

- Не могу сказать, что я много улыбаюсь или же шучу во время приема. Когда человек идет к врачу, ему обычно не до смеха, поэтому любые проявления веселья мне кажутся неуместными.

Мы, доктора, ограничены во времени, но я стараюсь найти подход к каждому пациенту. Кого-то надо успокоить, с кем-то лучше просто помолчать, с кем-то – общаться серьезно, по-деловому. Но какой бы тон ни был взят врачом, главное для него – не терять той ниточки сострадания, соучастия, которая поможет больному взять позитивный настрой, без которого так сложно вернуться к нормальному самочувствию.