Чью позицию разделяете Вы? Славянофилы vs западники

Недавно пришлось мне услышать в автобусе занятный разговор — о чем бы вы думали? — о вреде иностранных слов. «Неужели нельзя писать по-русски! А то куда ни глянь – всюду «мерчандайзеры» да «фран­шиза» и прочая иноземщина!» — возмуща­лась немолодая дама в соломенной шляпке. 

Собеседники постарше согласно кивали, а молодежь снисходительно посмеивалась. А ведь спор о вреде заимствований идет давным-давно — как минимум, лет две­сти. Еще Виссарион Белинский писал: «Употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, — значит, оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус». А славянофил Шишков пошел еще дальше, пожелав на государ­ственном уровне переименовать калоши в мокроступы, бульвар — в гульбище, театр — в позорище, а бильярд — в шаротык.Два года назад депутат Госдумы РФ Владимир Жириновский предло­жил законопроект, запрещающий ис­пользовать ряд заимствованных слов. К счастью, такой закон не приняли.К счастью, потому что подобный запрет большинство россиян восприняли бы как ограничение своих прав и свобод. Да и языку запрет на заимствования помочь не способен — к каждому человеку по­лицейского (ой, пардон, по-русски — так по-русски, блюстителя порядка), выписы­вающего штраф (нет, взымающего мзду!), не приставишь, да и надо ли? Русский человек ведь до седых волос дитя: он с новыми словами, будто с диковинкой, с незнакомой игрушкой, забавляется. Наи­грался — и пропала из языка ненужная, не­ловкая в обиходе единица. Вспомните, к примеру, сленг стиляг. Многие слова исчез­ли, не прижились у следующих поколений.Если же заимствование оказалось толко­вым, точным и легким в произношении, то оно гарантированно обрусеет — обра­стет приставками-суффиксами и надол­го встроится в нашу речь. Кому придет сейчас в голову назвать чужаками слова ТРАНШЕЯ или ФАРТУК (хотя семантически близкий РОВ или полный синоним ПЕРЕД­НИК превосходно чувствуют себя и ныне).К чему все это я? Да к тому, что беда нашего языка все же в другом. Истин­ное несчастье — тотальное использова­ние жаргона. Вспоминается новостной репортаж, в котором победитель конкурса «Учитель года» заявляет: «Я за любой кипиш (не уверена, что так пишется это слов­цо, прошу извинить), кроме голодовки». Поговорочка-то с зоны! Я как пишущий журналист говорю об этом с уверенностью.Вторая негативная особенность совре­менной русской речи — повсеместный мат. Вчера слышала беседу двух папашек на детской площадке: «И тут я ставлю машину, на [причинное место], а ко мне подходит жена, [блудница]. Сами понима­ете, нецензурные словечки мы заменили эвфемизмами — более мягкими по эмоци­ональной окраске и прилично звучащими словами. Печально, когда жена-блудница, а машину на это самое место ставить на­верняка очень больно. Самое интересное, что оратор, использующий «французский» для связки слов, не замечает, не осознает появившегося второго смысла. И ему даже в голову не приходит, что мат прочно усваи­вают сидящие рядом двухлетние карапузы.Вот об этом следует поразмыслить, господа славянофилы, не так ли?

Уважаемые читатели! А как вы ду­маете, грозит ли русскому языку ката­строфа? Ждем ваши отклики на сайте kr-gazeta.ru или в редакции по адресу: ул. Жданова, 29А.