«Копейский рабочий» готовится к юбилею!

Уже в ближайшее воскресенье, 22 ноября, редакция городской газеты «Копейский рабочий» отметит свое 85-летие! К этой дате мы решили опубликовать самые забавные эпосы из истории издания и рассказать горожанам о людях, которые стояли у истоков.

Делов-то! Принять, написать, перепроверить  информацию и — на стол  секретарю-машинистке. Благодаря госпоже Удаче, так все и случалось. Молодой сотрудник сдавал готовую информацию, но из-за все той же неосведомленности, не удосуживался ее перепроверить. После машинописного набора, когда информация попадала на стол ответственного секретаря, подвох обычно разоблачался. Но однажды случилось непредсказуемое. Информация, по причине фатальной невнимательности, преодолела цензурные барьеры и уже готовилась занять свое место на газетной полосе. То есть, подошли к черте, за которой продвижение липовой информации было уже невозможным. История завершилась саморазоблачением  юмориста и  взрывами хохота. Смеялся и новичок-корреспондент, обещавший придумать что-нибудь похлеще. Шутнику же пришлось в срочном порядке готовить правдивую информацию. Ну, а нам всем очередной розыгрыш служил хорошим уроком: «Ошибка в газете — ЧП!»

И все же, как ни старались  избегать ошибок,  они проскакивали.  «Недобдение», — как шутила моя коллега Людмила Гейман, — иногда  сменялось  «перебдением». Однажды  журналисты «побелили» крышу мечети! Взяв в руки свежий номер газеты, куратор строительства культового сооружения господин Салихов  прочитал такие слова: «Побелка крыши мечети…» Были объяснения по телефону, недоумение, обида, личные «наезды» на автора  обидно-оскорбительного сообщения о ходе  возведения мечети. Но откуда прилетела столь жирная утка? Ведь в отправленном в набор тексте  черным по белому значилось: «Доделка крыши мечети…» Но непосредственно в  полосе дежурная по номеру прочла иное: «Добелка крыши мечети…» (оператор при наборе текста ошибочно нажала другую клавишу). Дежурная логично рассудила: «Не добелили   что-ли?». Но так и не удосужилась вникнуть в суть грубейшей ошибки. Посоветовавшись с корректором, исправила «доделку» на «побелку». Вот так  газета побелила крышу храма мусульманской веры!

* Фирменный логотип «Копейский рабочий» украшал целую сеть киосков города

Механизм тиражирования газетных ошибок  достаточно сложен. А порой и вовсе непостижим. Все зависит от самоуважения печатного издания и компетентности сотрудников. История знает немало примеров, когда за грубые ошибки редакторов газет и журналов  исключали из партии, снимали с работы и даже расстреливали.

Прямо по ходу, последняя дверь направо, кабинет со скромной табличкой «Музей»: священная территория редакции. На стенде размещены фотографии  сотрудников «Копейского рабочего» разных лет. Смотрю на лица ушедших друзей, слышу их голоса. Коллеги, сослуживцы, товарищи, бойцы газетной корриды.    Угольград — город-спутник Челябинска. Главные творческие силы там, в мегаполисе. Но и на орбите газеты шахтерского города, такова ее центробежная сила, всегда находились люди талантливые, устремлявшиеся к новым горизонтам. Так повелось, что главная газета  города  во все времена была кузницей кадров, исправно поставляя в ведущие областные издания  лучших газетчиков. Кого уж нет, а те далече. Смотрю на фотографии, вспоминаю о годах совместной работы с доблестными репортерами городской газеты, талантливыми летописцами разных эпох и поколений. Юрий Логачев, отточив перо в газете «Челябинский рабочий»,  принят собкором газеты «Труд». Юрий Никитин стал редактором областной молодежной газеты «Комсомолец». Валерия Микушина  и Павла Саклакова сосватал  главный орган обкома КПСС «Челябинский рабочий». В этой же газете работали копейские журналисты Борис Швец и Юрий Кормильцев. Миша Макаров продолжил творческую карьеру в «Воздушном транспорте». Михаил Кислянский до отъезда в Израиль трудился заместителем главного редактора «Вечернего Челябинска». Виктор Соколов, перебравшись к теплому морю, в город Белгород-Днестровский, руководил  окружной газетой. Доктором исторических наук, профессором стал Владимир Мамонов. Андрей Уланов возглавил газету в городе Тольятти.  Редактором редакции художественных программ областного телевидения, а затем преподавателем Южно-Уральского университета трудилась  большая умница, наш обворожительный ответственный секретарь Тамара Николаева. Вырос в «Копейском рабочем» и стал его главным редактором Игорь Винк. Блестящий журналист и редактор городской газеты Леонид Попов  возглавил сектор печати, радио и телевидения обкома КПСС.

* День подписчика. Слева редактор (1985-1987 г.г.) Игорь Альбертович Винк

Работая приводными ремнями, механизмами, винтиками своеобразного  летописного конвейера, каковым всегда  была городская пятиразовая газета, не так   просто подняться над ремеслом, стать писателем, дорасти до  оракульского статуса. Но в творческом багаже  «Копейского рабочего» есть разные газетчики, в том числе и такие, чьи литературные опусы стоят на книжных полках библиотек, которые востребованы читателями.

* Галина Сергеевна Безбородова (слева, корректор) и Нина Геннадьевна Лисовская (ответственный секретарь) на подборке пятничной толстушки «КР»

Однажды, в начале семидесятых, случилось познакомиться с писателем Тляшем. В кабинет редакции (тогда она размещалась по адресу: ул. Ленина, 20), зашел плотный, коренастый мужчина среднего роста. Поздоровавшись, он приветливо и, как  показалось, с лукавинкой в голосе, заговорил со мной на татарском языке. Смутившись, я сказал, что не понимаю языка. Тогда мужчина перешел на русскую, с легким акцентом речь:

— «Салям алейкум»

по-татарски «здравствуйте»! Признаться, принял вас за земляка. В вашем лице есть черты нашей нации. А я — писатель Габдрахман Тляш. Вы, очевидно, в редакции новичок?

Я объяснил, что недавно пришел из армии, но сотрудничать с газетой начал задолго до службы. Что касается национальности, то по паспорту я русский, и все мои деды русские, хотя в роду отца был цыганский предок. Еще сказал, что в армии моим лучшим другом был татарин Ильяс, которого все считали русским.

* Коллектив редакции газеты «КР» 90-е г.: журналист Виктор Чигинцев, ответсек Людмила Михайличенко, журналисты — Людмила Гейман, Геннадий Семеренко, Валентина Якоби, Нина Наильская, главный редактор Владимир Ананин, журналисты — Людмила Белякова, Элеонора Алферова, Владимир Николаев

На всю жизнь запомнил любопытный факт, почерпнутый из общения с писателем. Оказывается, в татарской литературе есть свой(!) Павка Корчагин. О его пролетарской судьбе и боевой юности повествует роман нашего земляка «Сквозь смерч», изданный в 1938 году. Абдрахман был автором проекта, согласно которому отдельные номера газеты выходили на татарском языке. Будучи делегатом 1 съезда советских писателей, встречался с Максимом Горьким. О творчестве Тляша хорошо отзывался Муса Джалиль. Позже о дружбе с Абдрахманом я рассказал в очерке, напечатанном в коллективном сборнике «Сердцем я с вами». В нем приведены несколько строчек из его стихотворения,  посвященного кумиру Максиму Горькому (перевод Александра Бурьянова):

«На листах твоих мудрых книг

Бьет кристальных

мыслей родник.

Я устами к нему приник,

Чтоб напиться воды живой.

…Слышишь,

птицы над миром летят —

Это песни твои летят».

Корчагин у  Островского в книге «Как закалялась сталь», его прообраз у Тляша в книге «Сквозь смерч». И в Копейске нашелся герой-Корчагин, только немецкой национальности. Под такой знаменитой фамилией, чтобы не отозвали с фронта, воевал земляк, орденоносец Абрам Фаст, чей сын Сергей Корчагин стал кадровым офицером, полковником, а внук получил имя Павки. Так в древнем немецком роду Фастов появился свой Павка Корчагин!

До и после войны Василий Оглоблин  много печатался  в периодике, выступал по  радио. Его имя словно метеор влетело в литературное небо Урала. В 1949 и 1951 годах его стихи были представлены в сборниках «Уральцы» и «От всего сердца» вместе со стихами  Людмилы Татьяничевой и Михаила Львова. Имя Василия Оглоблина успело приобрести известность, к нему пришла слава. И все были шокированы, когда успешный газетчик, заместитель редактора  газеты «Копейский рабочий» неожиданно  оставил редакцию. Что тогда произошло? Не буду развивать тему о послевоенном преследовании оставшихся в живых узников фашистских концлагерей. Факт, что находясь в изгнании, в опале, поэт вернулся на родину только в 1975 году. И, конечно же, пришел в родную газету, где несколько лет руководил литературным объединением «Уголек». Тогда-то я с ним и познакомился, навсегда оставшись в плену притягательной силы его поэзии и прозы.

Жизнелюбие Василия Оглоблина было неистощимым. Поэт замечал все светлые стороны жизни, любил писать о  любви к родине: «По сыновьи прямой и ласковый, в песнях выпою душу я…». В нежную лирику стихов врывается крик: «Люди, не сторонитесь, убийцу встретив»! Здесь начинается особая тема. Прежде, чем затронуть ее, приведу текст одной из открыток, какие наш герой получал каждый год: «Дорогой Василий Дмитриевич! Поздравляем Вас с Днем Победы. Желаем Вам крепкого здоровья. Счастья!» И подпись: «Ваши дети». Обратный адрес на открытке: г. Москва, Ярославское шоссе, школа № 752, Музей «Бухенвальд». В школьном музее о Василии Дмитриевиче знали не понаслышке. Откликаясь на просьбы детей, он не раз приезжал в столицу. В музее хранится  самодельный парабеллум, с которым он ходил в атаки во время вооруженного восстания заключенных концлагеря 11 апреля 1945 года.

Сын полного кавалера Георгиевских крестов, заместителя командира легендарной 25-й Чапаевской дивизии, Василий встретил войну недалеко от границы, в районе станции Пуховичи, что в Западной Белоруссии. После года ожесточенных боев в составе 8-й воздушно-десантной бригады  был контужен,  попал в плен.

С надеждой и гордостью следил Жуков за нашими частями, бившими врага в его собственном тылу. Не щедрый на похвалу, он отправляет Белову и Ефремову радиограмму: «Восьмая воздушно-десантная бригада совместно с партизанами заняла район Моршалово и Дягилево. Десантники разгромили штаб 5-й танковой армии. Ставлю в пример десантную бригаду всем войскам…»

В архивных документах писателя есть строки: «Запись о моей смерти сделана по похоронке. Бригада на самом деле была в окружении. Но из окружения вышла, воевала, а в плен я попал 5 мая 1942 года под Вязьмой, в районе станции Дягилево  Смоленской области. Потом — Хорольский лагерь. Дрогобычевская тюрьма, города Хамер и Хамм в Германии. Лагерь  в Мепени — первый раз сбежал. В Дормунде работал на заводе — сбежал во второй раз. Из Пройссена весной 1944 года снова сбежал. Далее — Дормундская каторжная тюрьма, лагерь Бухенвальд. Здесь с июля 1944 года до конца войны. 11 апреля 1945 года — восстание в Бухенвальде. Затем служба в третьей ударной американской армии. Демобилизовался 30 декабря 1945 года,  а 16 января 1946 года был в Челябинске». 

Продолжение следует