Разговор с отцом

Уходя навсегда, родители оставляют нас с чувством глубокой печали, недосказанности, недоговоренности. И тогда рождается слово, обращенное к матери или отцу, подарившим нам жизнь.

Все мы помним «Письмо к матери» Сергея Есенина. В Копейске любителям поэзии известны поэтические поcлания двух мужей, посвященные отцам. Перу безвестного поэта, но известного ученого и государственного деятеля Бориса Пашкова принадлежит стихотворение, в котором есть такие строчки:

«Отец ушел из жизни быстро,

Растаял, словно снег весной,

Его шаги порой чуть слышно

Доносит угольный забой».

Более известно стихотворение, которое известный врач-хирург и самобытный поэт Александр Меньщиков посвятил своему отцу:

«Сегодня бы отцу

исполнилось сто лет...

К его надгробью

я хочу прийти, уставший,

Но на Земле его могилы нет,

Как нет могил всех тех,

кто без вести пропавший».

Свое отношение к отцу, к войне и горечь вечной разлуки тепло и сердечно выразил в письме в редакцию горный инженер из поселка Октябрьского Геннадий Лебедев. Письмо Геннадий Васильевич озаглавил словами «Разговор с отцом, или история одной фотографии».

«Привет тебе, дорогой отец Василий Устинович! 1 июля 2010 года тебе исполнилось бы 100 лет. Но умер ты не от старости, а от фронтовых ран, полученных на финской войне. Храню справку о ранении: 26 февраля 1940 года получил пулевое ранение в грудь. Металл пробил легкое, вызвал обильное кровотечение. Лежа в снегу без сознания, обморозил руки и ноги. Память хранит твой рассказ. Цепи бойцов рассеял кинжально-пулеметный огонь. Под тобой вдруг опрокинулась земля. Только ночью тебя разыскали санитары и вынесли с поля боя.

Ты выжил. Судьба отмерила тебе 63 года жизни, и вот сейчас, накануне 100-летия, я беседую с тобой в тишине кладбищенской оградки. В мирской жизни ты был суров, немногословен, а по характеру – вожак, лидер. Тебя всегда слушали, но никто не смел ослушаться. После снятия с воинского учета по ранению ты работал заведующим военным отделом Сталинградского райкома партии, руководил городским коммунальным хозяйством.

А помнишь, отец, в июльский день победного 1945 года мама отправила нас с братом на базар за квашеной капустой. Проходя мимо артели Куйбышева, где катали валенки, варили мыло и делали пуговицы для фронта, я дотянулся голыми руками до низко висящих проводов. В ушах загудело, и в глазах померк белый свет. Я повис на проводах, но под собственным весом оторвался от дикой, никогда прежде неведомой силы и упал лицом на кирпичи.

Оповещенный соседским мальчишкой о беде, ты, отец, прибежал к пимокатке, выдернул меня, присыпанного, из земли и принес домой. Эта встряска, возможно, спасла мне жизнь. Дома, открыв глаза, я с удивлением увидел сидящего рядом доктора в белом халате. В окна уставились лица зевак-мальчишек. Пальцы на моих руках были обожжены до костей, лицо разбито. Неделю пролежал в больнице. Молодой организм к твоей, отец, радости, быстро шел на поправку.

Еженедельно ты водил нас с братом в баню. Вместо левой лопатки у тебя был багровый рубец – след сквозного пулевого ранения.

Наш дед Устин работал на ЧТЗ, где участвовал в сборке танков. За ударный труд его наградили орденом. Нам, мальчишкам, потешно было смотреть на старика с тростью, в старомодной шляпе и с орденом на груди. Однажды, на его могиле, я с удивлением обнаружил, что уже пережил дедушку. Его не стало в 65 лет, а мне уже перевалило за седьмой десяток. Бабушка Анисья прожила 94 года и все говорила: «Не дай Бог пережить своих детей!» Она родила четверых сыновей и троих дочерей. Ей повезло: все сыновья бабушки Анисьи вернулись с войны! На фотографии ты, отец, стоишь с братьями, моими дядями, второй слева. Крайняя справа – наша мама Татьяна Ефимовна Лебедева. Снимок большой семьи сделан перед войной, в 1940 году. Прошло 70 лет. На коленях бабушки сижу я, твой сын. Из некогда могучей семьи в живых, кроме меня, не осталось никого.

Ну, ладно, пока прощай, спи спокойно. Знай, отец, — ты не зря прожил трудную жизнь. У тебя растут 5 внуков и 7 правнуков. Жизнь продолжается!