"Загляните в семейный альбом"

Фото сделано 28 лет назад, в 1982 году 1 июня, в День защиты детей. А прислала нам его в редакцию житель поселка Бажово Ирина Александровна Андреева. На нем изображены ее дочка Дина Андреева и Данил Лаврищев, которые поют песню «Пусть всегда будет солнце!». «Мы тогда жили в своем доме, — пишет Ирина Андреева. – И, естественно, своего двора у нас не было. Это фото сделано в одном из дворов по улице Пионерской, в детской машинке. Даже руль и фары видно! Жаль, что теперь вместо детских площадок повсеместно располагаются автомобильные стоянки. А редакции хочу сказать спасибо за то, что благодаря этому конкурсу я вспомнила прошлое и заглянула в семейный альбом».

Тройная уха

Звонят в редакцию читатели, спрашивают: «Почему не печатается страница для охотников и рыболовов «Полати»? Главная причина – в самочувствии автора, обозревателя «Копейского рабочего» Виктора Чигинцева, имеющего привычку «подзаряжаться» впечатлениями от живого общения с природой. Вылазок в леса и озера стало меньше, тем не менее каждую из них он старается «проиллюстрировать» газетным материалом. А нынче, в год 80-летия «Копейского рабочего», готовится к печати газетная книга «Полати», полностью составленная из газетных публикаций и фотоиллюстраций тематических полос, регулярно выходивших на протяжении полутора десятков лет. Так что наша газета продолжает тему взаимоотношений человека и природы и приглашает поделиться своими лесоозерноречными, а также степными, горными, морскими впечатлениями своих читателей. Кто штурмовал стратосферу, летал в космос, спускался в глубины океана или увлекался спелеологией, также могут рассказать о своих впечатлениях на страницах газеты. Звоните, пишите, приходите. Будем рады!

Родниковый ручей

Главное – не сидеть на месте и, как старый пень, не обрастать мхом. Не поддаваться недугам, а жить вопреки им. Дорога, поездки, экскурсии, путешествия привнесут в вашу жизнь массу впечатлений. Последняя моя вылазка на природу – тому подтверждение.

Размечтавшись о тройной ухе и обязательно на родниковой воде, наша компания в составе автора этих строк, старинного друга детства Николая Федоровича Чигинцева и его взрослого сына, тренера юных копейских футболистов Владимира Николаевича, решили поехать в окрестности родовой деревни родителей и нашей малой родины Саломатово, что лежит в лесных просторах между двух озер в тридцати верстах от старинного села Бродокалмак. В пору детства пробраться в деревушку и выбраться из нее в ненастную погоду не представлялось возможным по причине непролазных дорог и размытых гатей через болота. Разве что на буксировочном тросе за трактором. Сейчас деревня доступна «лошадиным силам» на колесах в любую погоду.

Вдоль бродокалмакского шоссе, проложенного параллельно старому сибирскому тракту, жажду путешественников утоляют несколько родников. У первого из них, расположенного в березовом лесу в районе гравийно-дробильного заводика по пути в райцентр Миасское, стояли «под заправкой» два автомобиля. В ожидании своей очереди и наполнения четырехведерной фляги спустились вниз по лесному распадку, чтобы посмотреть на работу поселившихся здесь бобров. Не рекламно-сказочные, а самые настоящие бобры устроили здесь «лесоповал», спилив острыми резцами зубов несколько взрослых берез. Здесь же увидели первое зеркало воды, за ним второе, искусно перегороженное плотиной из стволов деревьев и лесного дерна.

Когда заправились родниковой водой и продолжили путь, мой друг Николай сказал: «Я спускался вниз по распадку к реке Миасс. На достаточно короткой дистанции родникового ручейка звери обустроили около десятка плотин, запаслись водой и живут припеваючи, питаясь стеблями растений, съедобными кореньями и заходящей из реки рыбой». Уже доводилось читать в прессе о том приятном факте, что в посветлевшие воды реки Миасс и стекающие в нее ручьи вновь вернулись истребленные в былые годы и отравленные ядовитыми промышленными стоками вечные труженики-бобры.

Родные пейзажи

У родника за муслюмовской дорогой, перед Бродокалмаком, припарковался свадебный кортеж из пяти-шести автомобилей. Живо представилось: красавица-невеста, стройная, как серна, в грациозном изгибе наклонилась с кувшином в руке над струей живой воды. Хороший у россиян обычай: жених и невеста скрепляют свою судьбу не только штампом в документе, но и ритуальным поклонением чему-то святому, а родник праведные люди всегда почитали за явление святое и богоугодное.

Вдоль дороги, по ее обочинам, открывались живописные пейзажи сельской глубинки: большие и малые озера с сидящими по берегам и в лодках на воде рыболовами, с черно-пестрыми кочками забредших в водоемы коров, с отдыхающими в тени придорожных берез деревенскими женщинами, выставившими на краешек асфальтового полотна трассы ведра, полные спелой лесной вишни, золотистые клинья низкорослой, приунывшей без живительного дождя, пшеницы, фасонистые, крытые черепицей ярких световых тонов крыши сельских дачников.

Прости, родная деревня. На этот раз заезжать к родне, друзьям-приятелям не стали, проскочили мимо тебя. Спасаться от небывалого зноя в такую жару можно только у воды, и поджимал остаток дня пятницы, драгоценное время вечерней зари, необходимое, чтобы натаскать жирных карасей и ратанов из прохлады озерной воды, отсвечиваемой в лучах низкого, падающего за горизонт солнца темно-зелеными красками.

«Приправа к тройной ухе»

Николай сказал, что в последний его приезд сюда, на лесное озеро, на вечерней воде сидела большая стая белых лебедей: «Вот в тот дальний залив словно облако опустилось!» В этот вечер грациозных лебедей мы не увидели, но в поле по-над зеркалом озера курлыкали журавли. Услышав людские голоса и лай приехавшей с нами собаки Дины, сторожкие птицы поднялись в воздух, взмыв над березами стаей числом до двухсот птиц. Кстати, волшебные клики журавлей разбудили нас и утром. Это сказка – проснуться в спальнике с восходом солнца, под аккомпанемент клика журавлей.

Хорошо, что большую часть золотых и серебряных карасей сварили в три приема во вместительном чугунном котле. Утром, в садке, они были бы уже вялыми и сонными. Вместе с добычей помещали картофель, лук, перец, соль, веточку лавра, укроп, гвоздику, корицу, чарку водки и даже, как водится у рыболовов, тлеющее березовое полешко. Чугунный котел оказался вместительным. Тройной ухи (вкуснее которой бывает ли простая снедь рыболова?!) хватило и нам троим, и гостям нашего костра. А потом, на пестрых одеялах спальных мешков, постеленных на подсушенный озерный тростник, под куполом звездного неба с росчерками падающих метеоритов, под вкрадчивое потрескивание березового сушняка в легком пламени очага, потекло задушевное, сердечное ностальжи о былом: детских приключениях, рисковых забавах, ушедшей в мир иной родне, знатных, добившихся успеха земляках, или, скажем, об арбузной бахче: «Помнишь, какие кавуны вызревали за пряслами огорода твоего дяди Александра Дмитриевича?!» И вот эти ночные, при звездах и луне бесхитростные житейские разговоры тоже были необходимой «приправой» к божественно вкусной тройной ухе.