16+
14 июня 2011 11:00

Война глазами ребенка

Ветеран городской службы здоровья, врач-терапевт и постоянный подписчик газеты "Копейский рабочий" Наталья Григорова вспоминает эпизоды военного детства.
Война глазами ребенка
Автор: Виктор Чигинцев

Одна из библейских заповедей гласит, что времена бывают разные: время – разбрасывать камни и время – собирать камни. Сегодня, накануне Дня памяти и скорби, 70-летия с начала Великой Отечественной войны, редакционная почта порой приносит удивительные письма, в которых стена скорби и плача словно собрана из «камней памяти». Ветеран городской службы здоровья, врач-терапевт и постоянный читатель «КР» Наталья Григорова написала в редакцию душевное, наполненное внутренним напряжением письмо, в котором показала войну глазами ребенка.

Тарелка репродуктора

Вспоминаю свое детство. Что-то рассказывали родители, что-то помню сама. Я родилась 12 апреля 1942 года, в самое половодье. Наш барак в переулке Почтовом, № 3 (сейчас дом № 22 по ул. Темника) каждую весну затопляло паводковой водой. По углам нашей единственной комнаты еще стояла вода, стены и печка отсырели. В таких условиях жили до 1952 года. Для меня, врача по профессии, и сегодня остается загадкой, как удалось маме сохранить хрупкую жизнь ребенка в ту тяжелую военную пору?

И все же бытовые условия не воспринимались столь трагично, поскольку весь наш барак жил сводками с фронта. У нас на кухне висела черная тарелка репродуктора: каждый час звучали сводки «От Советского Информбюро», и все с замиранием вслушивались в голос Юрия Левитана. Много позже, благодаря подруге-студентке пединститута Наташе Карповой, удалось услышать живой голос легендарного диктора, приехавшего в Челябинск на встречу со студентами вузов. Помню, как пробежали мурашки по коже, когда в переполненном зале зазвучали слова: «Говорит Москва! Слушайте сводку от Советского Информбюро!»

Аромат лепешки

Но вернемся в военные годы. Город был перенаселен эвакуированными из Украины, Одессы, Ленинграда. Всех, кто имел более одной комнаты, «уплотнили» эвакуированными. В нашей квартире жили врач-стоматолог Нина Томасовна с дочкой Иришей из Ленинграда и пожилая женщина Мария Ивановна из Бердянска (фамилии, к сожалению, не помню). Жили скромно, питались скудно. Продукты получали по карточкам. Сушили лебеду, крапиву, потом мололи, добавляли горох и пекли. Получалось подобие лепешек, которые совсем не пахли хлебом. Лучшей едой считалась вареная картошка с луком, приправленная постным маслом. В память врезался эпизод, когда мама испекла лепешки из настоящей белой муки (шел 1944 или 1945 год). Аромат стоял во всей квартире, как будто был праздник. Помню, я сидела на маленьком стульчике, держала в руках эту лепешку, вдыхая хлебный аромат. Жалко было есть такое богатство: я отламывала по маленькому кусочку и долго жевала. Вкусней этой лепешки ничего не помню.

Я росла слабым ребенком, врачи сказали, что, наверное, буду инвалидом, так как и в два года ноги меня не слушались, ходить не могла. Болезнь стала отступать, когда в летние дни подолгу высиживала на солнцепеке

В возрасте трех лет я стала посещать детский сад № 3, размещавшийся в деревянном здании в том месте, где сейчас расположено заводоуправление ОАО «КМЗ». Нас тянуло в садик, ведь там мы находили игрушки, которых у ребят не было. Детям перед едой давали по чайной ложке рыбьего жира.

Платье из шифона

Хорошо было, когда приезжал из Златоуста дедушка по отцу. Дедушка Егор был тихим и спокойным. Бывало, затопит печку, посадит на колени и греет мои прутики-ножки. Еще дедушка пел мне песни и играл на балалайке. В нашей семье любили музыку, песни, у всех были хорошие голоса. По вечерам, когда отключали свет, мы собирались у печки, как у костра, пели песни «Славное море, священный Байкал», «Над полями, да над чистыми» и другие.

Одевались очень бедно. Поскольку я в семье была младшей, мне доставались обноски. Но мама все распарывала, перелицовывала, перекраивала, сшивала – и получалась обновка. Праздничный гардероб мамы состоял из двух платьев, так называемых «американских подарков», которые распределялись на работе. Сейчас это бы назвали «секонд хэнд». Но платья были чудесные: белое шифоновое с рисунком и строгое коричневое.

Рядом с нашим домом была начальная школа № 4 (сейчас надстроили второй этаж и открыли детсад). В этой школе начинали учиться сестра, брат и потом я. Школа состояла из четырех классов и коридора, учились в две и три смены. Здесь же занимались эвакуированные дети, которым не довелось сесть за парты в 1941-42 годах. Наглядные пособия изготавливали сами учителя, только исторические и географические карты получали в гороно. Во время войны в школах № 6 и № 4 размещались госпитали, учебные площади тоже «уплотняли», но занятия не прекращались.

От брата и сестры требовалось не только прилежно учиться, но и выполнять всю домашнюю работу. Не помню случая, чтобы мы ослушались маму. Уроки следовало выполнять засветло: с 7 часов вечера лампочка горела вполнакала, а в 9 часов свет отключался, так как в электричестве нуждались заводы, работавшие круглосуточно.

Самолеты не бомбили

Очень хорошо помню весенний день 9 мая 1945 года. Погода выдалась ясной, солнечной. По радио сообщили, что подписан пакт о безоговорочной капитуляции Германии, и война закончилась. Все выбежали во двор. Над городом низко пролетали самолеты и сбрасывали листовки. При виде этих самолетов эвакуированные ребята впервые за последние годы не упали на землю и не прикрыли головы руками. Они хорошо знали, что такое бомбежка! Наша соседка Нина Томасовна сняла с себя красный в белый горошек фартук и им махала летчикам как флагом. Помню, что всюду царило народное ликование. Казалось, что все трудности позади, и с этого дня все будут счастливы.

Рядом с нашим домом военнопленные немцы строили рабочие общежития. В перерыве они приходили в наш двор, садились на завалинку, отдыхая под мелодии губной гармошки. У соседки Марии Ивановны жили кролики. Один из пленных поймал кролика и поднял его за уши. Немец что-то говорил на своем языке, показывая, что кролику надо отрезать голову. Я долго не могла понять, о чем со смехом лопочет рабочий, а когда догадалась, то закричала и заплакала, прося сквозь слезы пожалеть кролика. А немец все хохотал. Мама поспешила увести меня в дом, успокаивая и убеждая, что война закончилась, и никому больше не будет дозволено убивать ни людей, ни кроликов.

Читайте еще новости

Темы новостей
Подпишись, чтобы не пропустить самое актуальное
Оставить комментарий
29 марта 2024 11:30 Налогоплательщикам Копейска рассказали об изменениях в законодательстве

28 марта в Налоговой инспекции Копейска прошел информационный семинар. 

29 марта 2024 11:00 Народный репортер. ПоХОЖДЕНИЯ бабы Фроси Ворчуновой

Ну что, родные мои, пора приводить себя в надлежащий вид после зимней спячки. Через пару-тройку недель снег исчезнет окончательно, и подсохнут дворы, где расположены спортивно-игровые детские площ...

Новости СМИ2